Получив письмо от Шенка, Мейер собрал своих самых близких и доверенных людей и швырнул на стол письмо Шенка. Не веря своим глазам, они прочли роковые слова. «Голливудский раджа» должен был покинуть свой трон. Иного выхода не было. Мейер послал Шенку письмо о своей отставке, и Шенк ее принял. Была определена и дата: 31 августа 1951 года.
Ситуация на студии оставалась напряженной. Мейер никак не мог смириться с тем, что Шейри занимает его место, сидит в его кабинете, принимает за него решения. Их встречи часто заканчивались бурными вспышками. Первым вспыхивал Л. Б. Он не сдерживал себя, не подыскивал выражений. Все это негативно отражалось на творческом процессе, имело эффект домино.
Однако бывали и тихие дни. В один из таких спокойных дней, Мейер, войдя в кабинет к Шейри, сказал, что он думает о том, как бы достойно уйти из MGM, и он бы хотел обсудить с Шейри этот вопрос. Шейри со всей серьезностью подошел к этой теме и сказал, что неплохо бы взять пример с других богатых людей – таких как Дж. Рокфеллер и Альфред Слоэн.
«Мне кажется, – начал Шейри, что вы должны выделить из вашего состояния один миллион на благотворительные цели. Люди будут вам благодарны, и ваше имя останется в истории». Мейер придвинулся поближе и слушал его очень внимательно.
«Скажем, дать четверть миллиона старым, нуждающимся актерам, – продолжал Шейри, – четверть миллиона пожертвовать Гильдии, помочь профсоюзу рабочих и…» Тут Мейер его прервал: «А ты бы сделал то же самое?» «Я думаю, что я поступлю именно так». «Ты поступишь так, потому что ты – жалкий нищий, пацан», – закричал Мейер и вышел, хлопнув дверью. Разговор был закончен, он никогда не давал денег на благотворительные цели.
Л. Б. даже в самом страшном сне не мог себе представить, как он отдает миллион долларов разным организациям и чужим людям. Даже когда он отправился в сентиментальное путешествие в город своего детства Сент-Джон, все ожидали, что он пожертвует определённую сумму местной синагоге, в которой молился его отец. Но… увы! Ожидания были тщетны. Его друзья часто задавали ему вопрос: «Почему ты ничего не даешь на благотворительность? Ведь все равно не возьмешь с собой все деньги!» Он мрачно отшучивался: «Если не смогу забрать с собой – значит останусь на этом свете!»
На студии сохранялась напряженная обстановка. Кабинеты содрогались от криков, Мейер не мог спокойно разговаривать с Шейри, он его оскорблял, бросал телефонную трубку, не закончив разговор. Мейер мог ворваться в кабинет Шейри и обвинить его в том, что они с Шенком затеяли заговор против него, что они погубят студию. Один из разговоров закончился тем, что Шейри позвонил Шенку и сказал, что он больше ни минуты не останется на студии. Шенк твердо ответил: «Я вас назначил, и вы отвечаете за все, что там происходит. Оставайтесь на своем посту».
На следующий день Мейер появился на студии. Он опять пришел к Шейри, разговор принял конфликтный характер. Л. Б. выбежал из кабинета и распорядился, чтобы его бывший шофер Фрэнк отвез его домой. Однако, когда автомобиль доехал до ворот студии, на выезде охранник остановил автомобиль. Он сказал Фрэнку, что мистер Шейри требует, чтобы машина вернулась назад, и что мистер Мейер не вправе использовать автомобиль, принадлежащий студии, в личных целях.
Мейеру не оставалось ничего другого как выйти из черного лимузина. Он пережил момент величайшего унижения, когда стоял в воротах студии, которую он создал, ожидая приезда собственной машины.
На следующий день Шенк созвал срочный корпоративный митинг, он длился одиннадцать часов. В результате было решено много важных вопросов, разделена власть, обязанности, акции и доходы. В газетах появились сообщения об отставке Луиса Б. Мейера. Он несколько месяцев находился дома в состоянии, близком к самоубийству. Это было очень тяжелое время для всей семьи, общаться с ним было практически невозможно. Отношения с дочерьми осложнились. «Все разваливается, моя могучая империя, моя семья уходят от меня. Наверное, скоро уйду и я», – сказал он как-то своей второй жене Лорен.
21 мая 1954 года от сердечного приступа скончалась Маргарет Мейер. Ирэн, сославшись на занятость, так и не навестила смертельно больную мать.
Эдит прилетела в последний день. Маргарет оставила наследство в два миллиона долларов, завещая все это разделить поровну между дочерьми, которые люто ненавидели друг друга.
После смерти матери разгорелись нешуточные споры вокруг ее ювелирных украшений. Сестры обвиняли друг друга во всех грехах, обменивались оскорбительными письмами. Ирэн отказалась посетить похороны, не было там и Л. Б. Мейера…
Конечно, такая могучая фигура как Мейер не мог просто уйти или отстраниться от бизнеса, который он сам выстроил, которому посвятил большую часть жизни. Он был связан бесчисленными финансовыми и деловыми обязательствами. Однако, не желая признаться самому себе, он чувствовал себя все хуже. Врачи, после многочисленных анализов, поставили, не говоря об этом Мейеру, диагноз: лейкемия. 29 июля 1957 года Л. Б. прилетел в Нью-Йорк на встречу с держателями акций. Перелет его утомил, однако он держался довольно уверенно, отвечал, окруженный журналистами, на все вопросы, позировал перед камерами. В ответ на вопрос о его планах сказал: «Я соскучился по работе. Я верну прежнее величие MGM. Я сумею возродить корпорацию».
Когда он вошел в зал для совещаний, присутствующие приветствовали его стоя. Это был реванш за перенесенные унижения. Однако все было далеко не так хорошо, как того хотел Мейер. Его противники, более молодые и сильные, решили бороться с ним до конца. Мейер знал о готовящемся против него заговоре. Он обдумывал планы, как ответить сильным ударом, но ухудшающееся здоровье не дало возможности предпринимать какие-либо шаги.
16 сентября его поместили в госпиталь, где любимый врач посещал его дважды в день, были приглашены лучшие специалисты. Мейер был очень трудным и капризным пациентом, он сражался с медсестрами, отказывался от процедур. Иногда он впадал в забытье и звал дочерей, но ни одна из них не посетила его в госпитале. 29 октября был его последний день пребывания на земле.
Когда разбирали его архив, на его письменном столе нашли небольшой листок. Это было несколько стихотворных строк, озаглавленных «Человек в Зеркале».
Когда после долгой борьбы ты получаешь то, за что боролся,
И становишься королем хотя бы на один день,
Подойди к зеркалу, посмотри на себя
И послушай, что тебе скажет этот человек в зеркале.
Ты можешь долгие годы обманывать весь мир,
Обвести кого угодно вокруг пальца,
Но в награду ты получишь лишь сердечную боль и слезы,
Если ты обманешь Человека в Зеркале.
* * *
С уходом Луиса Б. Мейера закончилась великая эра Голливуда, названная «золотой». «Последним романтиком кино» назвала его Марлен Дитрих. Он создал целую галактику звезд, – прелестных, капризных, романтичных. Имена двух великих основателей империи Голливуд – Сэмюэла Голдуина и Луиса Мейера навсегда сплелись в одно имя, которое так много значит для всех:
