– Что у вас еще?
– Куда можно направить людей на отдых?
– В казарму. Я уже дал команду принести туда сено.
Последние слова он сказал таким тоном, что стало ясно: разговор этот генералу начинает надоедать.
Покрышев вышел с КП. Что сказать ребятам, голодным и усталым после напряженного дня? Как объяснить, что сейчас их невозможно накормить?
Вечерние сумерки опускались над аэродромом. Теплый, ласковый ветер доносил из города звуки танцевальной музыки. Где-то веселились люди, как будто их не коснулось суровое дыхание войны.
Летчиков у стоянок не было. Покрышева ожидал один Булаев. Петр рассказал о встрече с генералом.
– Ты понимаешь, Саша, – горячился он. – Люди двое суток были в беспрерывных боях. Прилетели усталые, голодные. А здесь, видите ли, столовая закрыта! Открыть нельзя. Будто мы возвратились не из боя, а с гулянки…
– Да ты не кипятись, Петро! – успокаивал его Булаев. – Генералу сейчас тоже несладко. У него своих забот хватает. Бог с ним! А мы лучше в гарнизон пойдем, там в столовой для нас готовится отменный ужин. И без генерала договорились.
Поздней ночью летчики пришли в казарму и тут же уснули крепким сном.
А через два часа их разбудил адъютант генерала и передал приказ – отдыхать у самолетов. Досыпали летчики под открытым небом, раскинув плащи на не высохшей от утренней росы траве.
Покрышев обошел стоянки и, убедившись, что все на месте, вернулся к своему истребителю. Адъютант Ковешников уже хлопотал по хозяйству, тащил к стоянке телефон.
Спать не хотелось, и Покрышев решил побриться. Вынул из походного чемоданчика бритвенные принадлежности, поставил перед собой карманное зеркальце и уже собрался развести мыло, как услышал отдаленный гул самолетов. За дни войны летчики по шуму моторов научились не только отличать чужие самолеты от своих, но и узнавать их типы.
Покрышев отложил в сторону помазок, весь превратился в слух: да, это летят вражеские бомбардировщики…
Он бросился к телефону, сообщил генералу о приближающейся опасности и попросил разрешения взлететь.
– Какие там вражеские бомбардировщики? – послышался в ответ недовольный, грубый голос. – Пуганые вы вороны… Не можете узнать своих. Это же наши бомбардировщики возвращаются с задания! Сидите и смотрите!
А на горизонте уже появились самолеты. По их характерному силуэту можно было безошибочно определить: летят «юнкерсы». Не медля ни секунды, Покрышев быстро вскочил в кабину своего истребителя, взлетел и стал набирать высоту. Оглянувшись назад, он увидел, как одна девятка «юнкерсов» пошла на аэродром, другая – на городок. Бомбардировщики шли низко, безнаказанно сбрасывая бомбы. Мощные взрывы потрясли землю. Яркими факелами запылали машины. Разбрызгивая фейерверком горючее, рвались бензобаки. Вокруг стоял невообразимый грохот.
Сделав один заход, «юнкерсы» скрылись. Они нанесли большой ущерб – десять наших истребителей догорали на земле.
Когда Покрышев вернулся, над аэродромом висел «хейнкель-111» и фотографировал результаты налета.
– Ну гад! – с ненавистью произнес Покрышев. – Сейчас мы с тобой рассчитаемся…
После двух пушечно-пулеметных очередей «хейнкель» упал на аэродром, в расположение эскадрильи Булаева.
Через несколько часов прилетела комиссия, чтобы выяснить, почему немецкие бомбардировщики смогли нанести такой большой ущерб. Говорили, что генерал за беспечность наказан. Но Покрышева и его друзей уже там не было: они перелетели на другой аэродром.
* * *
Среди отличившихся в июльских боях был покрышевский воспитанник Леонид Авершин. В свое время, этот неуклюжий с виду, громадного роста детина доставлял немало хлопот. На службе он был тихий и даже робкий. Но в увольнении с ним обязательно случалась какая-нибудь история: то выпьет лишнее и устроит скандал, то при встрече старшему нагрубит, то в драку ввяжется. Не раз Покрышева вызывали для объяснений к начальству и, что называется, снимали стружку за Авершина.
После таких разговоров Покрышев возвращался злой и «беседовал» с Авершиным. Но тот сразу обезоруживал его своей откровенностью. Он не изворачивался, не скрывал своих поступков, а рассказывал все чистосердечно, без утайки: «Да, было, да, виноват, даю слово исправиться».
«До каких же пор это будет продолжаться?» – возмущался Покрышев. Авершин заверял командира, что провинился в последний раз и просил ему поверить.
За нарушение дисциплины он уже имел два выговора. Но как летчик Авершин был одним из лучших в эскадрилье и в числе первых успешно освоил «Як-1».
Неизвестно, как сложилась бы дальше судьба Авершина, если бы не война. Он сразу как-то подтянулся, сделался дисциплинированнее. В первых же воздушных сражениях Авершин проявил себя незаурядным бойцом. Но повоевать ему пришлось недолго: в боях под Кингисеппом был подбит и потерял машину. Летчика осколком снаряда ранило в голову.
Самолетов не хватало, и Авершин вынужден был сидеть без дела.
После очередного перебазирования к Покрышеву пришел инженер и доложил, что на аэродроме в районе Луги сел на вынужденную посадку «ЯК-1», ранен летчик. Самолет исправный, но перегнать его некому. Придется сжечь машину. А жалко.
Покрышев несколько секунд что-то обдумывал, а потом вызвал Авершина.
Летчик явился быстро. Голова его была забинтована. Недавнее осколочное ранение давало себя знать.
– Как себя чувствуете? – поинтересовался Покрышев.
– Хорошо.
– А рана?
– Заживает.
– Летать можете?
У Авершина заблестели глаза. Вынужденное бездействие было для него самым большим наказанием.
– Могу, товарищ командир!
– Тогда слушайте. – Покрышев рассказал об оставленном «Яке».
– Перегоните – будете на нем летать. Только учтите, Луга занята немцами. В любой момент они могут оказаться и на том аэродроме.
– Перегоню. Места мне знакомые. Всё будет в порядке, товарищ командир! – Авершин не скрывал своей радости.
Покрышев вызвал машину, дал летчику в провожатые мотористов.
– Ждем вас на новом аэродроме, – сказал он на прощание.
Вечером Покрышев возвращался со своей четверкой с задания. На Ленинградском фронте только что появились новые пикирующие бомбардировщики «Пе-2», истребители прикрывали их боевые действия. На землю опускалась дымка. Темнело. Покрышев сел первым. За ним Чирков. Подсвечивая себе фарами, летчики заруливали на стоянки, выключали моторы, вылезали из кабин.
Неожиданно мимо промчался самолет.
Покрышев кинул взгляд на стоянку. Все пять его машин были уже на месте.
– Неужели притащили за собой «мессершмитта»
