В нем участвовало 40 бомбардировщиков противника. Они действовали с пикирования, тройками — звеньями, заходя вдоль кораблей, от кормы к носу, и сбросили в общей сложности восемьдесят крупных бомб. Попаданий, однако, не было. Командиры обоих кораблей внимательно следили за вражескими самолетами и в момент отрыва бомб круто отворачивали вправо или влево на полном ходу. Все же бомбы ложились довольно близко от кораблей и разрывались неподалеку от борта. Осколками их на «Урицком» были тяжело ранены четыре человека, повреждены некоторые пушки и торпедные аппараты.
Уклонившись от бомбардировщиков, эскадренные миноносцы направились к выходу из Мотовского залива, стремясь укрыться в полосе тумана, приближавшегося с моря.
Одна из корректировочных групп осталась на берегу в районе обстрела вражеских позиций. Снять ее было поручено морскому охотнику старшего лейтенанта И. А. Кроля. В тот момент, когда катер шел к берегу, фашисты повторили налет. Их бомбардировщики появились над Мотовским заливом через несколько минут после ухода «Куйбышева» и «Урицкого» в полосу тумана. Был виден лишь катер, шедший к берегу, он и стал объектом нападения восемнадцати фашистских бомбардировщиков.
По всем расчетам, по теории вероятности, по всем тактическим и оперативным нормам, этот катер должен был погибнуть. Началась буквально охота за ним. И вот тут-то до конца определились подвижность и увертливость морских охотников, боевая выучка и качества личного состава. Поочередно пикируя на катер, фашисты сбрасывали на него бомбы, предназначенные для эскадренных миноносцев. Маневрируя под бомбами среди разрывов, командир управлял катером при помощи моторов, поскольку рулевое управление вышло из строя, а затем, когда два из трех моторов были повреждены, действовал с помощью только одного мотора: то давал полный ход вперед, то стопорил мотор, то давал задний ход. В течение получаса катер ни минуты не оставался на одном курсе. Не раз и не два он почти целиком выскакивал из воды, подбрасываемый силой взрыва бомб, падавших неподалеку. И ни на минуту люди катера не прекращали вести огонь по нападавшим бомбардировщикам.
Эту картину наблюдали наши береговые посты и корректировочная группа. Оказать непосредственную помощь катеру они не могли и лишь сообщили нам о происходящем. Я приказал выслать к месту неравного боя две пары истребителей — все, что имелось в резерве, но истребители также не смогли помочь катеру. Полчаса без малого он увертывался один от восемнадцати фашистских самолетов, неизменно ускользая от бомб. Больше того, за это время комендоры катера из 45-миллиметровых пушек и крупнокалиберных пулеметов сбили три двухмоторных бомбардировщика: наглядное доказательство, что на войне далеко не все подчиняется математике.
Решили, как всегда, люди.
Вопреки всем предположениям, с разбитой кормой, с еле работающим мотором, единственным уцелевшим из трех, катер приполз в порт Владимир. Оттуда командир позвонил нам по телефону. Под впечатлением только-только пережитого, взволнованный, он говорил шепотом, а на предложение, сделанное старшим начальником, послать за ним исправный морской охотник, чтобы прибуксировать катер в базу, деловито ответил:
— Заметят и станут опять бомбить. Зачем подставлять под удар второй катер? Лучше дождусь тумана и тогда сам приду...
Уже пришел.
Выяснив перипетии боя, подробности которого следует сделать широко известными, я приказал представить наиболее отличившихся из экипажа катера к правительственным наградам.
Итог боевого дня в Мотовском заливе: корабли сделали свое дело. А единоборство морского охотника с фашистскими пикировщиками — это уже целая страница боевой истории Северного флота. (Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 июля 1941 г. командир катера И. А. Кроль, помощник командира А. В. Бородавко и рулевой Б. Н. Векшин были награждены орденом Красного Знамени.)
Крохотными выглядят на фоне морских просторов Заполярья катера-охотники за подводными лодками. Однако именно эти малозаметные корабли в течение всей войны выполняли самую разнообразную боевую работу всюду — в Белом, Баренцевом и Карском морях, до Нордкапа на запад и до мыса Челюскин в проливе Вилькицкого, а то и до бухты Тикси на восток
Главное, что уже многие знают: не так страшен фашистский черт, каким намалевали его в Западной Европе. И нужно здраво отделять отвратительную, античеловеческую сущность фашизма от его мнимой непобедимости. Преимущество внезапности нападения, подкрепленное преимуществом в технике, — вот что поддерживало миф о непобедимости фашистской военной машины. Во-первых, это временные преимущества. Во-вторых, даже располагая такими преимуществами, фашистская военная машина уже буксует, хотя и пущена полным ходом против нас. Гитлеровцы явно застряли у хребта Муста-Тунтури, и теперь наша задача — сделать этот рубеж непроходимой преградой для них. Если сегодня они, располагая минометами, которых у нас еще почти нет, располагая превосходством в авиации, не сумели сбить наши части с подступов к Среднему и Рыбачьему, то завтра наверняка не сшибут: мы успеем и закрепиться и подбросить резервы[14].
Доказательством того, что фашистская военная машина понемногу начинает буксовать, является и сегодняшний бой в Мотовском заливе. Это не только славная страница истории, это наглядный пример наших возможностей противостоять противнику при его пока огромном преимуществе в боевой технике. Вдобавок уже ясно, что гитлеровцы, как и предполагалось, страдают ограниченностью. Бесспорное свидетельство этого — суть донесения из Архангельска, полученного сегодня.
С тяжелым сердцем запрашивал я Архангельск о результатах перехода судов транспортного и промыслового флота. Заранее примирился с неизбежными потерями, особенно [45] после сигнала бедствия, посланного с борта рефрижератора № 3. Специально выделил в запросе пункт о судьбе экипажа этого судна: удалось ли подобрать кого из людей и выяснить обстоятельства потопления?
Ответ поразил не только меня...
Все до единого суда прибыли в пункты назначения благополучно; не пострадало в пути ни одно. Сейчас они рассредоточены на Северной Двине. Что же касается рефрижератора № 3, то он третьи сутки преспокойно стоит у причала в Архангельске. Никаких повреждений не имеет. Целехонек и готов к плаванию. Оказывается, случайно пролетавший мимо судна «юнкерс», вероятно разведчик, выпустил несколько очередей по рефрижератору. Две — три пули попали в стенку радиорубки, и радист самовольно, без ведома капитана, дал в эфир сигналы бедствия, после чего закрыл вахту и, естественно, не слышал наших запросов.
