Она улетела, и я снова приступил к написанию песен. Я был абсолютно охвачен этой девушкой, и многое из того, что я писал тогда, было вдохновлено этим фактом. У меня был абсолютно новое чувство, которым я наслаждался. Но чем больше я её узнавал, тем больше понимал, что она сама по себе была беспокойной девушкой, которая, несмотря на это, поддерживала спокойствие, мир и надёжность вокруг меня.
Это проявилось, когда в декабре она приехала навестить меня. Даже притом, что я по-прежнему был чист, я не работал над собственным улучшением. Я не занимался программой двенадцати шагов и почти не ходил на собрания. Я был тем, кого называют “непьющий алкоголик”, кто-то, кто раздражителен, беспокоен, недоволен и, хотя технически чист, страдает от тех же самых ужасных симптомов алкоголика. Я всё ещё был одержимым, сосредоточенным на себе, эгоистичным козлом, вместо того, чтобы инстинктивно жить с любовью и заботой. Если бы я работал над своей чистотой, я бы много писал о себе. Это помогает понять своё поведение и начать действовать, чтобы всё не повторилось снова. Я был слишком занят написанием песен, репетициями и записью, чтобы работать над этим, это было неправильно. Единственный шанс, почувствовать пользу этой программы, это поставить работу над чистотой на первый план, и тогда всё в твоей жизни встанет на своё место.
Я был немного растерян, испытывал внутренний дискомфорт, хотя делал много работы в группе. А рядом была эта девушка, которая мне слишком нравилась, поэтому в отношениях я был слишком властным и неуверенным, вместо того, чтобы просто дать событиям развиваться самим. Я пытался слишком много манипулировать, и ситуация становилась напряжённой.
Первую ошибку я совершил, когда потащил её на этот бессмысленный голливудский фестиваль “Огонь и ледяной шар”. Это был показ мод под тентом, наполненным кинозвёздами и пафосом. Не самое лучшее место, куда можно пойти с девушкой, которую не так близко знаешь. Было некомфортно и неуклюже, Голливуд в его глупейшем проявлении, не самое лучшее свидание.
Мы встретились с Гаем О. В ту же минуту, что мы сели в лимузин, Йоханна начала разбираться в минибаре и пить водку рюмку за рюмкой. “Она нервничает, - подумал я, - она не знает этих людей и хочет расслабиться”. Но я заметил, что она без явного удовольствия пила все эти напитки. Мы пришли на вечеринку, и я не чувствовал себя расслабленным. Парни флиртовали с ней, я ревновал, и мне всё это не нравилось. Мы начали отдаляться друг от друга, и в итоге пошли на более маленькую вечеринку с Мадонной и какими-то актёрами на верхний этаж высокого здания на бульваре Сансет.
Там Йоханна начала заказывать тройные коктейли Космополитэн, выпивая их один за другим. К тому времени она перестала разговаривать со мной, потому что думала, что я настоящий засранец. По мере того, как она опустошала эти напитки, я думал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я встал и начал прогуливаться по месту вечеринки. А когда я оглянулся посмотреть на стол, её уже не было. Затем я осмотрел комнату и увидел Джека Николсона (Jack Nicholson) и Йохану, сидящую у него на коленях. Они передавали друг другу косяк. Это было абсолютно неприятное зрелище.
Внезапно меня охватил хаос, я очень хотел помочь одной девушке, которая думала, что заработает сердечный приступ, от огромного количества принятого кокаина. Я сказал ей просто пойти домой, выспаться, и всё будет хорошо. Потом я встретил модель, которая крутила роман с Джэйми (Jamie) в ту самую ночь в Нью-Йорке, когда я и познакомился с ней. Она стала виться вокруг меня, и я подумал: “О'кей, что-то может получиться. Мы оба можем играть в эту игру”. Мы сели на диван, и через несколько минут девушка сказала: “Могу я сегодня прийти к тебе в отель, или ты хочешь прийти ко мне домой?”
“Давай пойдём к тебе”, - сказал я. И даже когда эти слова вылетали из моего рта, моё сердце переживало миллион смертей. Я оглянулся и увидел Йохану, сидящую на полу с очень пьяным Хоакином Фениксом (Joaquin Phoenix). Хуже уже ничего нельзя было представить. Через несколько секунд Хоакин подошёл ко мне.
“Я никак не могу понять, что с этой девушкой, - сказал он, - я постоянно спрашиваю её, хочет ли она уйти отсюда, но всё, что она говорит: ”Я пришла сюда с Энтони“. У тебя самого сейчас, похоже, другие планы. Я просто хочу узнать, что со всем этим делать”.
“Она большая девочка и может сама решать, - ответил я, - если она чего-либо захочет, не сдерживай себя. У меня с ней больше нет ничего общего”.
Всё превратилось в ситуацию из мексиканского сериала. Я не хотел уходить с другой девушкой, а Йоханна на самом деле тоже не хотела уходить с кем-то другим. Но к тому времени она уже совсем не стояла на ногах. Поэтому я перекинул её через плечо и отнёс в машину. Я был готов к серьёзному разговору, посмотрел на неё, но она полностью отключилась.
Мне нужно было отнести её в номер. Я уложил её на диван и задёрнул шторы, она уснула как ребёнок. Тем временем я был словно в эмоциональной мясорубке. Я лёг в кровать, но мой измученный разум не мог успокоиться. Я не спал всю ночь, а только представлял, как Джек Николсон курит косяк с моей девушкой. Отвратительно.
Она проснулась более свежей, чем я. Мы поговорили и решили, что оба были идиотами и в ту ночь проявили ужасную незрелость. Та неделя показала, что только маленький атомный взрыв мог пустить под откос наши отношения. Ведь если мы смогли пережить ту первую ночь, когда она вела себя ужасно, а я просто был засранцем, то легко можем выдержать любой шторм.
Наша группа начала записывать альбом, сессии записи проходили хорошо, и мы взяли рождественский отпуск. Я съездил домой в Мичиган, а потом вернулся в Лос.-А. В канун 1999 года Фли, Джон и я пошли на вечеринку в усадьбу Плэйбоя. На самом деле это было не совсем нашей атмосферой. Было странно находиться в мире миллиона фальшивых грудей. На том этапе карьеры мы не хотели походить на Чарли Шина (Charlie Sheen) или Фрэда Дёрста (Fred Durst). Плюс, я скучал по Йо. Мы планировали созвониться при наступлении Нового года, но когда я позвонил, что в её голосе звучало неправильно. Она была на пароме в нью-йоркской гавани. Это был человек, который показал мне настоящую любовь, и я делал то же самое, между нами была очевидная духовная связь, но по телефону с ней что-то было не так. Это беспокоило меня.
День рождения Йоханны был в начале января. Так как с записью всё было в порядке, я решил сделать ей сюрприз и приехать в Нью-Йорк. Она жила в Бруклине с сестрой и парнем, у которого в губах было столько пирсинга, что он вполне мог сойти за застёжку-молнию. Я прилетел в Нью-Йорк и въехал в отель Мерсер. Я так хотел сделать ей сюрприз, что ели сдерживался от того, чтобы поехать в Бруклин раньше времени. Чтобы убедиться, дома ли она, я сказал ей, что заказал для неё экзотическое растение, и его доставят к ней домой в тот самый день.
