Мысль об этом флоте возникла одновременно с предложением о возможности пользоваться в Италии донецким углем, для перевозки которого был бы, очевидно, организован такой же флот, если бы испытание и дальнейшие отношения с русскими углепромышленниками привели к положительным результатам, – флот, разрешающий в значительной степени вопрос о дороговизне теперешних морских фрахтов из Мариуполя в Италию.
Итальянцы уже суда строят. Русские все еще грозятся послать «представителя» с «серьезными предложениями».
* * *
Вторая причина опубликования этой статьи – надежда, что в России все-таки поймут еще вовремя всю важность начатого дела и поторопятся, покуда не поздно, наладить его.
Заинтересованное политически в том, чтобы развить торговые отношения с Россией, итальянское правительство реализует свой интерес к будущему национальному черноморско-адриатическому торговому флоту, вероятнее всего, в виде потонной, за перевезенный флотом груз, субсидии, которая повлияет на понижение потонного же фрахта.
В том же смысле должны будут с течением времени учесться государственные (и местные) интересы развития венецианского и других адриатических портов, развития судоходства по реке По; возможность увеличения итальянского экспорта по направлению к портам черноморского и балканского побережья, интересы национального судостроения, выгоды государственного баланса и т. д. – все соображения, столь же применимые к России, как и к Италии, исключая политическое значение коммерческого развития Мариупольского порта и судоходства по Дону и Северскому Донцу.
По собранным здесь данным, курной уголь из Мариуполя в Италию можно везти сейчас случайным грузом за 8–8 % франков с тонны. А если нафрахтовать <sic> пароход на всю навигацию, т. е. обеспечить его грузом в течение этого времени, фрахт может быть доведен до семи франков. По мнению компетентных лиц, частное пароходное общество, гарантированное на продовольственное[28] время грузом (вроде проектируемого итальянским правительством флота) при разгрузке в портах Адриатики, более близких к Мариуполю, чем Генуя, и при оборудовании Мариупольского порта механическими погрузочными приспособлениями и ледоколами могло бы предложить фрахты по шести с половиной франков с тонны, не считаясь с правительственной субсидией.
* * *
Донецкий уголь не всюду в Италии сможет заменить английский. На железнодорожном участке Генуя – Пиза, напр<имер>, представляющем сплошной ряд галерей, он неприменим благодаря большему содержанию серы, чем в английском угле. Но железные дороги Ломбардской долины и других подобных участков, прилегающих, кстати, к адриатическому побережью, могут им пользоваться, как может пользоваться им и частная промышленность. Более скорое изнашивание котлов (при равном тепловом эффекте) должно будет естественно компенсироваться более низкой ценой донецкого угля, которая, несомненно, возможна благодаря сказанному понижению фрахтов и ряду предпринятых уже преобразований Мариупольского порта и постройке новых железных дорог, сокращающих железнодорожный пробег угля до Мариуполя. По данным Совета съезда, одно применение механической погрузки удешевило бы донецкий уголь на борту парохода в Мариуполе на 1–1 % франков на тонну.
* * *
Независимо от того, найдут ли донецкие углепромышленники интересным для себя или нет изложенное выше, думаю, что затребованные управлением итальянских железных дорог два парохода пробного угля обязательно должны быть посланы, и как можно скорее.
Если цены на уголь в России поднялись и «Продуголь» не находит возможным терять 1–1 % коп<ейки> на пуде, даже для пробной партии, то Совет съезда, ангажировавшийся официально с итальянским правительством, при своем миллионном бюджете, мог бы взять на себя разницу в 5–6 ООО франков – сумму ничтожную в сравнении хотя бы с расходами по той же Туринской выставке.
Если у «Продугля» имеются какие-нибудь закулисные коммерческие соображения для затяжки дела, то не все донецкие углепромышленники ведь входят в синдикат, и Совет съезда представляет интерес не одного ведь «Продугля».
11-го августа был в Турине, просил комиссара выставки еще раз вмешаться в дело. 14-го августа сам, от имени управления итальянских жел<езных> дорог, еще раз запросил «Продуголь», пришлет он или нет уполномоченного. До сих пор «Продуголь» не ответил. Из Турина сообщают, что тоже не имеют никаких известий.
Инженер П. Рутенберг
P.S. В конце сентября, наконец, H.A.<sic> Авдаков по телеграмме поручил какому-то парижскому французу поехать в Рим заключить контракт. Доехал француз до Турина за день до объявления войны. Известили меня, приглашая явиться в Рим. Но у «уполномоченного» не оказалось… документальных полномочий для заключения контракта!!!.. Француз уехал обратно в Париж за доверенностью. А тем временем войну объявили, и – Босфор заперт.
Таков покуда трагикомический финал предприятия…
Дельцы наши россияне!
П.Р.
СТАТЬИ РУТЕНБЕРГА ИЗ ГАЗЕТЫ «DI VARHAYT»
Перевод с идиша Моисея Аемстера
Еврейский конгресс и конгресс-движение[29]
Конгресс-движение фактически основано Бюро национально-социалистической агитации, которое возникло прошлым летом в Нью-Йорке.
Работа этого Бюро опиралась главным образом на партию Поалей-Цион, единственную на еврейской улице национально здоровую еврейскую рабочую партию, преданную своему народу
Национальное возрождение еврейского народа, наше освобождение от позорного положения, в котором мы находимся, уже само по себе революция, как в нашей внутренней еврейской жизни, так и в отношении внешнего к нам, нееврейского мира; это, быть может, самая большая революция, которую знает история человечества.
Первым, кто понял важность исторического момента, национальную ответственность за него, был еврейский рабочий класс, к кому бюро обратилось напрямую.
Антинационально, космополитически настроенные лидеры рабочих были решительно против нового еврейского национального движения среди рабочих. Они предприняли все меры, чтобы его задушить. Национальная конференция рабочих, которую созвали в Нью-Йорке 5–6 сентября 1915 года, должна была официально избавиться от конгресс-движения, раз и навсегда покончить с ним. Всеми силами своей мощной партийной машины противники добивались, чтобы делегатами были избраны близкие им и подходящие для этого люди.
Но делегаты должны были считаться с настроениями широких рабочих масс и были вынуждены принять на конференции резолюцию о необходимости борьбы посредством еврейского конгресса, так долго ранее осуждавшуюся ими.
