Однако к этому времени она уже настолько привыкла к положению жены, которая полностью зависит от мужа, что не знала, как из этого положения выбраться. А со всеми этими деньгами, которые сыпались на нас со всех сторон, особняками, яхтой, со всеобщим заискиванием и безудержной лестью, которыми сопровождалось любое наше появление в универмаге, ресторане да и вообще везде, было совсем несложно убедить себя, что все отлично.
И вдруг… ужасное жжение у меня под носом. Нюхательные соли!
Вздрогнув, я резко дернулся, вскинул голову и… прямо у меня перед глазами снова была рожающая Герцогиня – ощущение было такое, словно ее гигантская «киска» с презрением взирает на меня.
– С вами все в порядке? – осведомился доктор Бруно.
– Да, доктор Бруно, все нормально, – я сделал глубокий вдох. – Просто при виде крови слегка закружилась голова. Сейчас плесну в лицо водой и приду в себя, – кое-как ворочая языком, невнятно пробормотал я. Извинившись, я кинулся в ванную, поспешно нюхнул кокса и бегом вернулся в родильную палату, чувствуя себя заново родившимся.
– Ну, все в порядке, – объявил я, радуясь, что язык у меня больше не заплетается. – Давай, Надин! Не сдавайся!
– Я с тобой после поговорю! – прорычала она.
И она начала тужиться – закричала, потом еще поднатужилась, скрипя зубами, и вдруг произошло чудо: ее влагалище расширилось до таких размеров, что туда смог бы протиснуться средних размеров «фольксваген», и хлоп! –появилась головка, к моему изумлению покрытая легким пушком влажных темных волос. Вслед за нею потоком хлынули воды, и через мгновение я увидел крошечное плечико. Доктор Бруно, отпихнув меня в сторону, ухватил тельце моего сына, легонько повернул его, и малыш выскользнул наружу.
– Уаааааааааа! – услышал я.
– Десять пальчиков на ногах, десять на руках! – улыбаясь до ушей, объявил доктор Бруно, положив новорожденного на живот Герцогини. – Имя ему уже придумали?
– Да, – с сияющим видом объявила Герцогиня. – Картер. Картер Джеймс Белфорт.
– Замечательное имя, – закивал доктор Бруно.
Доктор Бруно был настолько любезен, что великодушно забыл о моей позорной слабости и позволил мне перерезать пуповину. Смею надеяться, я неплохо справился. Видимо, этим я снова завоевал его доверие, потому что доктор, кашлянув, объявил:
– Ладно, а теперь самое время папаше подержать на ручках своего сыночка, пока я займусь его мамочкой, – и с этими словами он протянул мне моего новорожденного сына.
К глазам подступили слезы. У меня сын. Мальчик!Волчонок с Уолл-стрит! Чэндлер была очаровательной крошкой, и вот теперь судьба подарила мне шанс полюбоваться очаровательным личиком моего сына. Затаив дыхание, я опустил глаза и… какого дьявола?!Он выглядел ужасно! Крошечный, весь какой-то сморщенный, с заплывшими глазками. Ну, вылитый цыпленок, только какой-то тощий, словно недокормленный.
Должно быть, Герцогиня заметила выражение ужаса у меня на лице, потому что кинулась меня успокаивать.
– Не волнуйся, дорогой. Не все дети появляются на свет такими же ангелочками, как Чэндлер. Наш сынок просто немного недоношенный. Ты глазом не успеешь моргнуть, как он станет таким же красавчиком, как его папочка.
– Ну, надеюсь, что со временем он станет похож на свою мамочку, – хмыкнул я, ничуть не покривив при этом душой. – Если честно, меня не волнует, на кого он будет похож. Знаешь я уже сейчас люблю его так сильно, что мне плевать, если у него будет нос размером с банан, – Любуясь сморщенным, но от этого ничуть не менее совершенным личиком моего сына, я вдруг поймал себя на мысли, что Бог, наверное, все-таки есть, потому что подобное чудо не могло произойти случайно. А то, что плодом нашей любви стало появление на свет этого совершенного крошечного живого существа, было настоящим чудом.
Наверное, я таращился на него довольно долго, потому что очнулся я только услышав, как доктор Бруно охнул.
– Господи, помилуй, у нее кровотечение! Быстро готовьте операционную! Анестезиолога сюда! – медсестру после этих слов будто ветром сдуло.
Взяв себя в руки, доктор Бруно уже более спокойным тоном продолжал, обращаясь к Герцогине:
– Ладно, Надин, у нас небольшая проблема. У вас, по-видимому, не отделилась плацента. Что означает, дорогая, что ваша плацента, скорее всего, вросла в стенки матки. Если немедленно ее не извлечь, вы можете потерять много крови. Ну, а теперь, не волнуйтесь, я собираюсь вас почистить. Не бойтесь, я осторожно… – доктор умолк, словно стараясь подобрать подходящее слово, – но если ничего не получится, у меня не останется другого выхода, кроме как прибегнуть к гистероэктомии.
Я открыл было рот, чтобы сказать жене, что люблю ее, но не успел – в родильную палату ворвались две медсестры, переложили ее на каталку и куда-то покатили. Доктор Бруно рысцой бросился за ними. Уже взявшись за ручку двери, он, видимо, вспомнил обо мне.
– Не волнуйтесь, я сделаю все возможное, чтобы сохранить вашей жене матку, – торопливо сказал он. И пулей вылетел за дверь, оставив нас с Картером вдвоем.
Опустив глаза, я посмотрел на своего новорожденного сына и заплакал. Что с нами будет, если я потеряю Герцогиню? Как я смогу без ее помощи поднять двух детей? Ведь она для меня все. Даже хаос, который я называл жизнью, целиком и полностью зависел от нее, поскольку у Герцогини был дар все улаживать. Я глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки. Нужно было держаться – ради сына, ради Картера Джеймса Белфорта. Я вдруг поймал себя на том, что расхаживаю по комнате, машинально укачивая на руках малыша и умоляя Всевышнего спасти Герцогиню, вернуть ее мне живой и здоровой.
Не прошло и десяти минут, как вошел доктор Бруно. Улыбаясь во весь рот, он прямо с порога объявил:
– Ну, нам удалось удалить плаценту. Держу пари, вы никогда не догадаетесь, как.
– И как же? – спросил я, ухмыляясь, как последний дурак.
– Позвали одну из наших девушек-интернов, у которой ручки как у десятилетней девочки. Ей удалось ввести руку в матку вашей жены и аккуратно извлечь плаценту по частям. Настоящее чудо, Джордан. Благополучно извлечь плаценту удается крайне редко, и эта процедура очень опасна для роженицы. Но сейчас уже все позади. Поздравляю вас – скоро получите совершенно здоровую жену и совершенно здорового сына.
Так сказал мне на прощанье доктор Бруно, Король Сглаза.
Глава 31
Радости отцовства
