7. Главным редакциям, Главному управлению республиканских и областных издательств, Главиздатэкспорту, госкомиздатам союзных республик обеспечить регулярное контрольное рецензирование изданий научно-фантастической литературы.
8. Поручить издательству «Художественная литература» (т. Осипов) подготовить и выпустить в 1985 году сборник литературно-критических статей, анализирующих состояние и перспективы развития жанра научной фантастики.
9. Рассмотреть совместно с Союзом писателей СССР и ЦК ВЛКСМ предложения о проведении постоянного Всесоюзного конкурса на лучшее произведение научной фантастики и учреждении для его лауреатов премии имени И. А. Ефремова.
10. Обзор литературы по научной фантастике, подготовленный главными редакциями художественной и общественно-политической литературы, Главным управлением республиканских и областных издательств направить в госкомиздаты союзных республик, центральные, республиканские и областные издательства (прилагается).
11. Контроль за выполнением данного решения возложить на главные редакции (Молдаван, Сахаров, Ежков), Главиздатэкспорт (Коровкин), Главное управление республиканских и областных издательств (Шишигин).
Председатель Госкомиздата СССР Б. Н. Пастухов
Итак, государство в очередной раз обратило внимание на популярность фантастики и в очередной раз решило ограничить ее строгими рамками.
«Литературная газета» откликается на это решение «Круглым столом», опубликованным 13 марта. В нем принимает участие и АН.
Из: Какие звезды светят фантастике?
В разговоре участвуют: писатели Еремей Парнов (он председательствовал), Дмитрий Биленкин, Владимир Орлов, Аркадий Стругацкий, а также читатели, члены московского и ростовского клубов любителей фантастики.
Ведущий клуба «Диспут» — обозреватель «ЛГ» Валентина ПОМАЗНЕВА.
<…>
Д. Биленкин. Современным писателям приходится труднее, нежели их предшественникам, по той причине, что действительность усложнилась, что она стала куда более динамичной. Она не только быстро меняется, но зачастую меняется фантастически, непредсказуемо, парадоксально.
Это, естественно, заставляет литературу искать новые формы и средства создания образного мира, хоть как-то адекватного нашей реальности. Отсюда, на мой взгляд, и резкий крен литературы в сторону мифологии, в сторону чистой фантастики.
Отличие научной фантастики от просто фантастики не в том, что в первой есть наука, а во второй науки нет. Чистая фантастика прежде всего обращена к сегодняшнему дню. Будущие ее проблемы присутствуют в нашем сейчас (что превосходно видно на примере, скажем, романа «Альтист Данилов» Владимира Орлова).
Научная же фантастика — как двуликий Янус. Будучи зеркалом тревог, надежд, сомнений, поисков своего времени, она вдобавок пытается что-то нащупать, освоить в пространствах будущего. Отсюда и ее особая поэтика. Имея свой объект действительности, научная фантастика (и в этом ее реализм) неизбежно должна была вырабатывать специфические средства решения своих сложных задач. В частности, именно в ней обрел плоть и кровь такой отвлеченный еще недавно литературный герой, как человечество. Вдруг мы увидели, как разноплеменный экипаж космического корабля под названием «Земля» сквозь оледенелые пространства Вселенной летит в будущее, во многом непредсказуемое и неясное. Как вывести этого героя в литературе? Здесь масса проблем и сложностей. Не буду говорить, как они решаются, но они решаются во многих произведениях. Не буду говорить и о другой проблеме — образ человека будущего. И эту проблему пытается решить научная фантастика. Но вдумайтесь только в это словосочетание: человек будущего. Как при подъеме в стратосферу — чем дальше от Земли, тем бледнее краски.
Но всем нам, фантастам, читатель вправе предъявить претензии: что же, энное тысячелетие, а герой вроде современен?
A. Стругацкий. С претензиями такого рода категорически не согласен. Будучи верным и покорным учеником Льва Николаевича Толстого, напомню сказанное им: всё, что угодно, можно выдумать, невозможно выдумать психологию. От себя добавлю: да и зачем ее выдумывать? Зачем вообще создавать синтетического человека?
B. Тернов. Но разве Максим Каммерер из «Обитаемого острова» и «Жука в муравейнике» не прообраз человека будущего?
A. Стругацкий. Уверяю вас, что таких Максимов, если отречься от физических данных нашего героя, которые дала ему система воспитания далекого будущего — способности видеть в темноте, чувствовать время, увеличивать темп своих физиологических процессов и так далее, — среди нынешнего поколения очень много. В нашем обществе живут бок о бок с нами люди, которые уже сейчас могут жить и работать при коммунизме.
B. Тернов. Чем же тогда объяснить такое: в жизни они есть, а со страниц научно-фантастической литературы исчезают? Когда мы спрашиваем писателей об этом, то, как правило, слышим, что чем проще герой, тем ярче контраст между ним и необычностью, сложностью навалившейся на него парадоксальной ситуации, тем выше разность потенциалов конфликта.
Звучит убедительно, но вопроса-то не снимает.
В. Степанов. Я стал разочаровываться в фантастике. И не потому, что разлюбил ее как направление в литературе, просто всё реже встречаюсь с действительно настоящими произведениями. Лет восемь назад переключился на чтение англо-американской фантастики, думал, там найду что-то для себя интересное. Ради этого даже освоил английский язык. И что же? Первое время действительно находил. А потом и в ней увидел массу пустопорожнего. Но самое главное — в американской фантастике нет героев, которых хочешь иметь в друзьях. В этом отношении наша литература выгодно отличается от англо-американской, ибо здесь есть герой — прекрасный человек. Но я вдруг стал замечать: то, чем переболела западная фантастика, начало проявляться и в нашей. Бросается в глаза мелкотемье, мелкомасштабность. Авторов многих произведений литературная форма волнует больше, чем содержание. Но ради чего всё это словесное плетение кружев, непонятно. Литературная форма, по-моему, должна быть простой, слово — экономным. А у нас книжное пространство порой используется не по делу. От «красот» стиля подчас становится не по себе. <…>
В фантастике я желаю видеть искусство. Искусство и людей. И вообще она должна просто трогать. Но как может тронуть проблема будущего героя, если сам он меня совершенно не волнует? К примеру, В. Головачев. Новый писатель. Я его впервые заметил по публикациям в украинском журнале. Стал читать в сборниках. Автор интересный, одаренный. Недавно на русском языке вышел его роман «Реликт» — на мой взгляд, лучшее научно-фантастическое произведение прошлого года. Но и в нем те же самые недостатки. Прекрасно выписан фон, интересна идея сверхразума, который развивается из споры, сам процесс раскрытия этой тайны. Добротный научный детектив. Но нечего и пытаться представить людей. Всё их различие в именах, язык стандартизирован.
