кроме того, в Палате обещали перевод — на сколько, не знаю, но что-нибудь перепадет. Да еще завод, с которым я говорил, как будто вплотную заинтересовался установкой (Вильям Генрихович предложил небольшое техническое усовершенствование. — Н. Д.). Взяли мой адрес. Вот как будто и с деньгами налаживается, а расходы все растут. Скоро придется за Лиду вносить 100 руб. — первый взнос за 40–41 г. (в музыкальное училище, где Лидия училась играть на гобое. — Н. Д.).
Сегодня заплатил квартплату. Ну ладно, деньги скучное дело… Лида болела ангиной, на гобое бросила заниматься, говорит — губы болят. От рук отбивается девка, не слушается… Эвуня ничего, учится неплохо, но с виолончелью трудненько, приходится заставлять».
16 октября 1940 года
Письмо Вилли Фишера тому же адресату
«…Под выходной, в субботу, собралась вся радиобратва — Женя (Андреев), Вилли (Мартенс), Рудольф (Абель) и Гладков (все — бывшие коллеги по службе уволенного Фишера. Значит, не боялись, встречались с опальным Вилли. Хотя в тот период и у Рудольфа Абеля были немалые неприятности. — Н. Д.). Гладков, так же как и раньше, передергивает свое лицо. Потолстел и жрет, что слон. Один слопал около кило копченой трески. Смотреть страшно. Конечно, выпили немного. Но не густо. Все ходят с пустыми карманами. У меня осталось в наличии 300 руб. Могу себе представить ужас и страх К. И. (бабушки) по поводу хоз. расходов. У меня самого волосы становятся дыбом. Одна надежда на премию, а жалованье я получу только 22 ноября.
Сейчас целыми днями сижу за постройкой малого приемника. Может быть, удастся к твоему приезду сделать и большой приемник. Отпуск мой уже наполовину прошел. Чувствую себя бодрее, свежее, но очень скучаю. Пиши мне о своем житье-бытье более подробно. Пиши, какие вещи ты репетируешь, как проходят концерты, аккомпанируешь ли ты певцу, будешь ли солировать и т. д.
Лиде ты пишешь более подробно, а мне обидно…»
20 октября 1940 года
Вилли Фишер — жене, находящейся в командировке во Владивостоке
«…Зоря (сосед по дому, инженер. — Н. Д.) привез мне большой громкоговоритель, неплохой, уже пробовал. К твоему приезду водворю его в большой приемник вместе со спец. усилителем…
…Дочка учится неплохо, правда приходится наседать на нее в отношении виолончели (Эвелина недолго училась музыке. — Н. Д.). Да и Лида не очень усердна. Нужно прямо сказать — хуже Эвуни. То горло болит, затем собрания, дежурства, помощь отстающим ученикам. Правда, в отношении учебы старается. Все время ругаются между собой. Друг от друга не отстают. Так что и той, и другой попадает…
…У Зори на работе есть вакансия инженера, но когда я предложил свои услуги с тем, чтобы они сами похлопотали через ЦК или еще каким-либо путем о моем переводе к ним, они спасовали и сказали, что разговор может быть лишь в том случае, если я сам смогу это сделать. Так что ничего не вышло. А там и работа интересная, и оклад посолиднее. А в общем-то и на заводе неплохо. Всегда что-нибудь подбрасывают. Вот сейчас, например, будет премия. Как вовремя!..»
В конце 1938 года Фишер, уволенный из органов, с трудом устроился работать на завод.
3 ноября 1940 года
Вилли Фишер — Эле
«…Муж скучает по жене. Нарочно много работаю. Весь отпуск почти целиком просидел в „закутке“ (рабочее место за шкафом в спальне. — Н. Д.).
…Хватает ли тебе твоих суточных? Смотри! Нарочно себя не ограничивай, мы как-нибудь перебьемся. Сейчас веду переговоры с другим заводом о халтуре. Запросил 5000, а думаю, согласятся на 3000. Вот хорошо бы получить. Лида опять загуляла вечерами. Получила плохую отметку по химии. Дети часто грубят бабушке…»
11 ноября 1940 года
«…Праздники прошли тихо, мирно. Один вечер гулял у Вилли (Мартенса) и, признаюсь, надрался. После весь день ходил как отравленный. Больше водки ни-ни! Натуральные вина — другое дело. Не правда ли?..
…Теперь Лида будет учиться во вторую смену, т. что она сможет намного меньше помогать бабушке… Скучаю, пиши чаще…»
Письмо Фишера жене в Хабаровск (точная дата неизвестна, приблизительно 1940-й)
«…Не знаю, получила ли ты мои письма. Я написал туда 4 шт. и Лида столько же… (Подробно пишет о здоровье Эвуни. — Н. Д.)
…Я подписал договор с тем заводом на 3500 руб. Надеюсь часть получить до твоего приезда — надо расплатиться с долгами — 100 р. Зоре, около 300 — за дачу и т. д. На остаток постараюсь купить себе костюм. Очень скучаю без тебя, чувствую большую неудовлетворенность во всем, хожу злой, легко раздражаюсь. Приезжай скорее домой!..»
(Письма писались мелким почерком, на четырех страницах тетради, со всеми подробностями. — Н. Д.)
1940 год
Из писем Лиды маме Эле, уехавшей на гастроли по Дальнему Востоку
«Бабушка на кухне печет оладьи… На тахте сидят наш дядя Вилли, Вилли Мартенс и Женя Андреев. Сидят и болтают по-английски… Ивонна (соседка по дому, раньше тоже работала на Лубянке. — Н. Д.) бывает редко. Любовь Васильевна уехала на курорт».
29 марта 1940 года
«Сегодня день моего рождения. Дядя Вилли преподнес мне фотоаппарат. А бабушка испекла пироги».
8 октября 1940 года
«Недавно у нас были Рудольф и Ася. Рудольф и дядя Вилли поиграли на струнных инструментах. Чумак же был пять раз. Играл с дядей Вилли в шахматы».
1943 год
Эвакуация. Куйбышев
Из письма мамы Эли родственникам
«Эвуня заболела туберкулезом костей (пальчиков). Всю зиму лежала с температурой. Несмотря на болезнь, занималась дома сама и перешла в 7-й класс на отлично.
Лидочка попала в военно-морскую школу Новороссийска. Она ушла в армию добровольцем. Очень скучаю без нее и очень ее люблю за прямой характер».
Из письма бабушки Капитолины Ивановны своим родственникам
«Элечка много работает, с десяти до трех — репетиции, а вечером — спектакли и концерты, приходит в час ночи.
Сейчас мы с Элечкой остались вдвоем. Эвелину отправили в лагерь. Она очень скучает, просится домой, но ей необходим воздух, нужно поправлять здоровье.
Твою просьбу исполнить не могу, ведь нам сообщили, что мы должны эвакуироваться, только за два часа, и
