Их было несколько миллионов человек — и благодаря им сейчас все это существует. И даже расширяется с развитием эмиграции — в Америке, Германии, в Израиле… Да, особенно в этих трех странах, где очень большая русская диаспора, в основном, еврейская, но и этническая русская тоже.
И дело тут не в чистоте расы: принадлежность человека к той или иной культуре определяется языком прежде всего, а вовсе не нашим, российским подходом — «по крови». Вот сейчас образовались так называемые КСП — клубы самодеятельной песни — в Израиле, в Германии, в Америке, и каждый год там проводятся слеты, фестивали, конкурсы. Причем, они превращаются во все более массовое движение.
Камо грядеши
— Интересно, что главная проблема для культурной части русскоязычной эмиграции — это проблема утраты языка следующим поколением: ваши дети свободно переходят на английский, потому что языковая среда у них тает, как в колбочке свечка: вспомни, как на уроке физики нам показывали — нет кислорода — все чахнет. Я это видел в Германии — там дети переходят на немецкий. Эта проблема во многих семьях существует. У меня самого такая же проблема в Израиле.
И, представь себе, увлечение самодеятельной авторской песней совершенно меняет всю ситуацию. Я почему это знаю? В Германии, где мне пришлось провести два месяца после операции, я много общался с эмигрантами. И здесь, в Америке, когда приезжаю к вам… В этот раз в Лос-Анджелесе и в Сан-Диего я встречался с очень талантливыми молодыми ребятами — компьютерщиками, физиками, которые пишут тексты и поют. Есть несколько интересных авторов и в Сан-Франциско.
Они проводят фестивали, и, представляешь, дети, уже терявшие интерес к русскому языку, поют эти песни. Я видел сегодня девочку десятилетнюю, которая вернула себе язык — она поет Окуджаву и еще что-то. А петь ведь нельзя с акцентом и неправильно — это уже слух, это звуковое. Так происходит сохранение языка — через песню. И не только языка. А для их родителей это как бы утоление ностальгии и сохранение связи с их детьми.
Булат Окуджава в последний год говорил: «Знаешь, стихи пишутся у меня, а песни нет. Мелодии ушли все». Я говорю: «Булат, наш с тобой разговор напоминает старый анекдот, когда один мужик другому говорит — я уже семь лет импотент, а тот отвечает: а я, тьфу-тьфу, только второй год». И если ты обратил внимание, Саша, в книжке, тебе подаренной, очень много стихов, написанных за последние годы, а песен среди них мало… Вот, а сначала в нем одни песни идут. Мелодии как бы ушли, и я не знаю, в чем дело.
Но я точно знаю, что стихи и песни — это разные вещи. Если говорить серьезно, мне как-то сказал Булат, незадолго до смерти: «Понимаешь, Алик, раньше мы были в авангарде, вроде — мы первые дали «магнитофониздат», а сейчас, обрати внимание, как все поменялось — мы в арьергарде, в этом разнузданном мире наркоты, хард-рока, прагматики, рынка и прочего криминала. Авторская песня — одна из немногих вещей, которая борется за человеческую душу».
…Время, кто остановит твой бег? Часовая стрелка в третий раз обошла свой круг, а сколько еще оставалось, о чем было бы непростительно не вспомнить сейчас и не упомянуть. И я вспомнил:
Атлантида, любовь
моя— А знаешь ли ты, что определенной части твоей зарубежной аудитории грозят большие неприятности: говорят, что в ближайшие 30 лет Калифорния перестанет существовать, — здесь я плавно перехожу к твоей другой ипостаси. Итак — ты геофизик, — сказал я об ожидающих наш штат неприятностях как бы в шутку, но мой собеседник принял тему вполне серьезно.
— Я все же думаю, что Калифорния не перестанет существовать.
— Вот здесь, — показал я на гранки, — статья, что появится в выпуске «Панорамы», который ты до возвращения в Москву не увидишь. Это компиляция, но подготовил ее наш сотрудник Лейб Плинер, человек весьма эрудированный.
И здесь как раз поднята эта тема. А именно: существует, утверждают некоторые ученые, 70 процентов вероятности сильного землетрясения в Калифорнии. А сильным считается по шкале Рихтера 6,5 и выше баллов. Недавнее Нортриджское имело силу 6,8 балла.
В одном из тезисов этой статьи сказано, что предвидеть землетрясение почти не представляется возможным. То есть можно сказать, с какой степенью вероятности оно произойдет — например, в течение 30 лет. Как произойдет тектонический сдвиг и где конкретно будет эпицентр землетрясения, более точно пока вычислить не удается. И я хотел бы спросить тебя: что ты по поводу этого предсказания думаешь?
— Я присутствовал в Москве два года назад как профессор геофизики (и выступил с докладом) на научной конференции «Геофизика XXI века». И вот что сказал в своем сообщении доктор геолого-минералогических наук, кстати, один из главных духовных иерархов Московской духовной академии: землетрясения предсказать нельзя, потому что это промысел божий. А ты, между прочим, обратил внимание, что землетрясения бывают часто в тех регионах Земли, где происходят какие-то катаклизмы — войны, социальные волнения — в Армении (Спитаке), в Турции?
— И что — скапливается некая энергия, которая способствует? — поинтересовался я.
— Скорее, — наоборот, — не дал мне договорить Городницкий, — я здесь вижу обратное. По-видимому, существуют геопатогенные зоны, находясь в которых люди становятся агрессивными из-за того, что они в постоянном стрессе живут, живут в ожидании землетрясения. И это со временем становится у них явлением генетическим. То есть возникает обратная причинная связь.
В принципе, мы знаем, где могут быть землетрясения, но мы не знаем — когда. Помню забавный случай… Когда Звиад Гамсахурдия был президентом в Грузии, мне позвонили домой с радиостанции Би-Би-Си, из их московской редакции: профессор Городницкий, мы просим вас прокомментировать заявление Гамсахурдия о том, что большевики специально устраивают землетрясения на Кавказе, чтобы подавить независимость кавказских народов, в Грузии, в частности.
Ну, ответил я им, большевики многое умеют, но, слава богу, трясти землю они еще не научились, поэтому заявление Гамсахурдия расценивайте как политическую провокацию.
— Так уж и не могут! — У меня, действительно, были основания усомниться. — Недавно мне попались на глаза сразу несколько публикаций по поводу нового оружия — тектонического: создается серия направленных взрывов, влияющих на кинетическое состояние земных пластов — и в определенной зоне на расстоянии многих сотен километров возникают землетрясения…
— Ну, на это у нас нет ни денег, ни возможностей, — Городницкий задумался, видимо, проигрывая мысленно подобную вероятность. — В принципе, проводить серии подземных направленных взрывов огромными ядерными зарядами, чтобы сдвинуть там где-то пласты земли… теоретически это возможно, но практически — маловероятно. Пока это нечто из области фантастики. Что же касается того, что Калифорния вскоре погибнет — я очень сильно в этом сомневаюсь. Останется время — я бы взглянул на статью, о которой ты говоришь, чтобы ее прокомментировать.
