По итогам этой сложной и длительной работы мы подготовили методические рекомендации, информационные письма, а также представление генерального прокурора СССР министру гражданской авиации СССР "О грубейших нарушениях законодательства о безопасности полетов при эксплуатации легких самолетов и вертолетов в гражданской авиации".
Проект представления в 1977 году лег на стол Р. А. Руденко. Многие считали, что такой резкий документ он не подпишет. Ведь представление адресовалось самому Бугаеву — шеф-пилоту и любимцу Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева.
Однако Руденко без каких-либо комментариев и сомнений представление сразу же подписал, ибо речь шла о безопасности граждан и интересах государства.
По свидетельству очевидцев, Бугаев, получив представление, пришел в неописуемую ярость и устроил скандал в отделе административных органов ЦК КПСС, откуда немедленно в следственное управление и Министерство гражданской авиации примчались проверяющие. Наша с Лодысевым служебная карьера висела в буквальном смысле на волоске. Однако это продолжалось недолго. Вскоре ревизоры ЦК КПСС завершили проверку. При этом они не только подтвердили все описанные в представлении просчеты, но и выявили еще и другие. Об этом они не преминули довести до сведения обескураженного министра. Руденко же как всегда был невозмутим и сразу же подписал приказ, в котором мне и Лодысеву были объявлены благодарности и выданы денежные премии в размере месячного оклада".
Как видим, Руденко был тверд в своих мнениях. Действовал он хоть и строго, но всегда осмотрительно.
Вспоминается один случай, который произошел в конце 1980 года, незадолго до начала работы 26 съезда КПСС (съезд начал работу в феврале 1981 года). В то время все письма граждан, адресованные в адрес съезда, брались на контроль и направлялись для проверки по соответствующим ведомствам.
В числе самых первых жалоб "съезду" тогда поступила и такая, которая была доложена лично Роману Андреевичу. И причины тому были. Во-первых, заявители, ее подписавшие, проживали в Ворошиловградской (Луганской) области. А Руденко, именно, от этого региона многие годы избирался в Верховный Совет СССР. Во-вторых, в письме сообщалось, что жизни был лишен человек, который, якобы, спас от верной смерти самого Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева во время кровопролитных сражений с фашистами во время Великой Отечественной войны при обороне Малой земли. И об этом, как утверждали заявители, даже упоминается в книге вождя "Малая земля".
Естественно на эту жалобу сразу было обращено особое внимание и в Прокуратуре Союза ССР, и в Прокуратуре Украинской ССР, куда она поступила на разрешение. Проверку ее, как прокурору следственного управления, курирующего Ворошиловградскую область, поручили мне. Помню, что сроки установили минимальные — 7 дней. Однако получилось так, что дело, о котором шла речь, я уже изучал и с принятым по нему решением согласился. И вот почему.
…Поздним осенним вечером, на хорошем подпитии домой вернулся муж. И как всегда стал требовать у жены спиртное. Та наотрез ему в этой просьбе отказала, продолжая чистить картошку. Тогда разъяренный супруг схватил топор и набросился на женщину. Однако она увернулась от удара. И когда он замахнулся на нее топором очередной раз, она, обороняясь, кухонным ножом нанесла ему удар в живот — он оказался смертельным.
Изучив все обстоятельства происшедшего, я тогда установил, что во время совместной супружеской жизни это был не первый случай, когда муж реально покушался на жизнь жены. Буквально за год до трагедии, в присутствии детей, семейный тиран бросил в женщину топор, который чудом не попал ей в голову. Но тогда, возбужденное в отношении пьяного дебошира уголовное дело было прекращено, и он к ответственности привлечен не был.
Было также установлено, что жена очень положительно зарекомендовала себя на работе. И даже была награждена орденом "Знак почета". Характеризовалась как трудолюбивый, доброжелательный, неконфликтный человек. В то время как муж являл собой полную противоположность…
Тем не менее, понимая всю серьезность ситуации, я затребовал дело повторно и тщательно проштудировал его еще раз. Не найдя весомых оснований для отмены принятого по делу решения, я составил по нему заключение и доложил заместителю Прокурора УССР С. Ф. Скопенко. Тот согласился со мной и дело вместе с утвержденным им заключением и с подробным письмом, которое после доклада подписал Прокурор УССР Ф. К. Глух, в конце ноября 1980 года было отправлено Генеральному прокурору СССР Р. А. Руденко.
В Прокуратуре Союза ССР разрешение жалобы поручили прокурору следственного управления, нашему куратору Григорию Федоровичу Маляренко. Стиль работы его мы хорошо знали. Григорий Федорович был очень отзывчивым и чутким человеком, однако в служебных отношениях он являлся сущим деспотом. От его многоопытного взгляда не ускользала ни одна оплошность. Занудно требовательным голосом он, скрупулезно въедаясь в каждое слово, каждую запятую, мог подолгу учить жизни. За эти "деловые качества" мы дали ему прозвище — "Тля".
Вот такой был Григорий Федорович Маляренко! Поэтому, подготавливая материалы для отправки в Прокуратуру Союза ССР, мы понимали, что они могут попасть на разрешение и к нему. И как видим, так оно и случилось.
Однако вскоре стало известно, что въедливый зоил с нашей позицией согласился. Обстоятельный же Роман Андреевич, после доклада сразу решение не принял, и все материалы оставил у себя. И это, было понятно. Ознакомившись лично с досье и безусловно взвесив все "за" и "против", он не стал принимать конъюнктурных популистских решений и прибегать, как это довольно часто бывало (да и сейчас случается), к маленьким прокурорским хитростям — отменять постановление о прекращении уголовного дела и направлять его по формальным основаниям на дополнительное расследование "ввиду неполноты проведенного следствия" с указанием — исследовать какие-либо малозначительные, не имеющие для существа дела второстепенные обстоятельства. Руденко без дополнительного доклада и дрожи в руках, правда, немного подправив ответ в ЦК, сразу подписал его — ибо был абсолютно уверен в том, что в тот роковой миг добропорядочная женщина, защищая свою жизнь, действовала в состоянии необходимой обороны.
Вот так закончилась еще одна очень маленькая, но очень запоминающаяся история, характеризующая Романа Андреевича Руденко.
Столь же решительно Руденко противостоял распространенному в те времена "директивному", или, как его еще называли, "телефонному" праву, когда те или иные высокопоставленные чиновники, и не только из партийной элиты, пытались так или иначе воздействовать на прокуроров и следователей.
