С группой мы отдали абсолютно все силы нашему туру. Йоханна окончила институт, и мы решили, что ей лучше переехать в Лос.-А., а значило то, что мне нужно было найти место для жилья. Я всегда мечтал о великолепном старом здании в Западном Голливуде, которое называлось Колониальным Домом и располагалось в двух шагах от Шато Мармон. Когда Дженнифер Лопес (Jennifer Lopez) выехала из пентхауса, я тут же занял его. Йоханна переехала в Лос.-А. в 1999 году. Она могла пользоваться моим отличным новым Кадиллаком Эспланадэ, оплатила все свои расходы, но у неё не было работы, и было мало знакомых, а я в ближайшее время должен был снова уезжать в Европу.
По пути в Европу, мы заехали в Нью-Йорк, чтобы сыграть для победителей радио конкурса в рамках программы Окна в мир в Мировом Торговом Центре. Шоу было очень живым и энергичным, но звуковая аппаратура была ужасающая". Я слышал только барабаны и гитару, на протяжении всего концерта вокала абсолютно не было слышно. В итоге я постоянно кричал и сорвал голос, что было очень некстати.
Мы полетели в Финляндию и начали колесить по Европе. Когда мы добрались до Испании, Йоханна решила присоединиться к нам в последнюю неделю тура. Я любил эту девушку, был счастлив видеть её, счастлив, что она была в моей кровати, в моих руках, но с ней, так же как и со мной, было сложно общаться дни напролёт. Она так и смогла понять то, что большинство наших фанатов были девушками, и по какой-то причине винила во всём меня. Случалось, что после концертов, на которых она присутствовала, нам нужно было дойти от стадиона до машины, и люди постоянно в восторге подбегали ко мне. Часто это были девушки, они кричали: “Я люблю тебя, я люблю тебя, я хочу быть с тобой, пожалуйста, обними меня”. Я не видел причины, по которой должен был плохо относиться к этим людям и объяснять им: “У меня есть девушка, вы не должны выражать мне такие чувства”. Их безумные желания всего лишь иллюзия. Я только и говорил: “Большое спасибо, привет, пока, хранит вас Бог, наслаждайтесь вечером, удачи”. И если со мной было Йоханна, она говорила: “ Нет, ты не должен позволять этим девушкам подходить к тебе и говорить такие вещи. Они должны знать, что я твоя девушка”.
Между мной и Йо был этот исторический антагонизм. Мы противоречили друг другу, и когда были вместе и когда были порознь. Так было потому, что мы оба хотели друг от друга постоянной любви и внимания, а это эгоистично и плохо для отношений. Мы были в эмоциональном безумии, и это лучшее, чего мы могли добиться в то время.
Мы играли в Барселоне, и Чед познакомился с одной барселонской красоткой, которая была очень милой. Она пришла за сцену, и когда Чед представил её, я встал, по-европейски поприветствовал её поцелуем, предложил ей присесть и чего-нибудь перекусить. Это, конечно, привело в бешенство Йоханну.
Когда девушка уходила, я посмотрел на неё и сказал: “Пока, красотка”.
“'Красотка'? Ты только что назвал её 'красоткой'? - завелась Йоханна, - а, теперь она твоя 'красотка'?”
Несмотря на то, что она отвратительно себя вела, я был рядом с ней, потому что на следующий день я тоже мог сказать: “Ты сказала 'пока, красавчик' этому парню?”
Ко времени нашего приезда в Мадрид, всё слетело с катушек. Мы начали ещё один бесполезный и упрямый спор, что-то похожее на фильм “Я люблю Люси”, но без счастливого конца. Мы остановились в красивом номере люкс мадридского отеля, безумно влюблённые друг в друга, у нас был весёлый и успешный тур по Испании, но мы всё-таки начали ссориться из-за глупейшей вещи на земле. И мы продолжили этот спор в лифте, когда спускались, в вестибюле и в автобусе, который вёз нас к самолёту.
К сожалению, это не закончилось и в Лиссабоне. Затем мы прилетели домой и начали ссориться там. Мне очень нравилось жить в этом крутом пентхаусе с ней, но это никогда не было лёгкой прогулкой. Мы оба долгое время были ужасными долбаными наркоманами, потому никак не могли вырасти из своего детского поведения. Нам, должно быть, нравился драматизм и постоянная суматоха ссор и примирений, повторявшихся снова и снова. Это было просто безумие.
Я знал, что очень люблю эту девушку. Мне не были интересны другие. Единственным моим интересом было наблюдать, как она идёт на поправку, и заботиться о ней, что, в итоге, обернулось одной из проблем. Я заботился о ней слишком много, и она постоянно думала: “О, хорошо. Энтони сделает это для меня”. Я платил за всё, что ей было нужно, я пытался найти ей работу, я пробовал найти ей подругу, спонсора, всегда делал всё для неё. Но когда она стала всегда ждать такого отношения, я сказал: “К чёрту всё. Не ожидай от меня всего на свете. Заработай себе место под солнцем, заработай уважение, просто занимайся тем, чем можешь”. Она была в ужасном положении, потому что, вероятно, обижалась на меня за то, что я дал ей всё, а потом объяснил, что она должна сама добиться чего-то в жизни. Это была взаимно проигрышная ситуация, я тяжело переживал всё это.
Каждый день я финансировал её начинающий модельный бизнес, и это стало проблемным этапом её самоутверждения. Когда я увидел её творения, я подумал: “Эти вещи просто удивительные. У неё сумасшедший стиль”. Я созвонился со своими менеджерами в Нью-Йорке и сказал: “Мне нужны координаты всех ведущих магазинов одежды”. Но Йоханна никогда не была довольной, благодарной, и ей было некомфортно. Она всегда ходила по краю и была чем-то недовольна. В то время я также не находил себе места в жизни. Я так долго был вне своего нормального жизненного цикла, что не знал, как реагировать на обычные жизненные ситуации, сохраняя чистоту разума.
В тот период также были и радостные моменты. Наша сексуальная жизнь начиналась довольно медленно, но со временем она приобрела духовную притягательность, когда мы, наконец, изучили тела друг друга. У неё была такая особая сексуальность, с какой я раньше не сталкивался. Не было сомнения, что мы любили друг друга, но мы оба были взрывоопасными личностями.
В тот год в Рождество мы посетили и моих и её родителей. Это был раз, когда мои родители увидели её. Забавно, все мои друзья мужского пола боялись Блэки (Blackie). Когда они знакомились с ним, то пытались пожать ему руку, а он просто смотрел им на руки и уходил. Но он никогда не вёл себя так с моими девушками. Он всегда был удивительно добрым и дружелюбным с любой девушкой, которую я встречал в жизни. Он с нетерпением ждал встречи с Йоханной, чтобы вместе посмотреть семейный альбом с фотографиями. Но Йо была не самой милой из людей. Несмотря на то, что она была такой внутри, она не дарило это тепло никому. Это проявилось в её отношениях с моей мамой. Мама была очень рада, что у меня был любимый человек, но она не могла быть уверенной в том, что Йоханна любила и хорошо относилась к ней и ко всей нашей семье, потому что Йо никогда не показывала свои эмоции.
