«Во-первых, я вижу состояние публики, которая не может попасть на концерт. А бесплатные концерты я давать не могу в силу убеждений. Я могу помогать больным детям, но выступать бесплатно для здоровых людей – нет…
Вторая причина – я хотела бы обратить внимание на свою дочь, в чем-то ей помочь и как мать, и как бабушка. Мне это безумно интересно. Есть и другие причины, по которым мне просто хотелось бы остановиться, оглядеться, привести в порядок свои мысли. Сколько это продлится – я не знаю… Так что место на пьедестале освободилось. Кто хочет постоять?..»
Как раз в момент объявления Пугачевой ее тайм-аута внезапно появился некогда известный композитор Эдуард Ханок, который, как мы помним, когда-то сотрудничал с Пугачевой («Песня первоклассника», 1978). Он придумал так называемый закон волны в эстраде и теперь вовсю его тиражировал. В частности, он дал интервью журналисту «Комсомольской правды» Игорю Синякевичу, где заявил следующее:
«Волна всегда начинается одинаково: со шлягера, – говорит Ханок. – Любой артист становится известным только после хита. У той же Зыкиной «Течет река Волга» – шлягер. Шлягер – это песня, которую знают все. Не обязательно, чтобы ее любили. Родив хит или суперхит, вы садитесь на волну. Тут уж – если что-то не получается, волна вас сама несет… Затем в волне наступает кульминация и спад. В эстраде человек может на волне идти 5–7 лет. Иногда десять лет. Но дальше начинается несмыкание с публикой, которое заканчивается пустыми залами и сорванными концертами.
В эстраде абсолютное большинство – одноволновики. Только немногие, сильные, через определенное время – кто через год, как Пугачева или Мадонна, кто через 8 лет, как Добрынин, кто через 13, как Паулс, – садятся на новую волну. Вторая волна всегда отличается от первой сменой качества. Если Пугачева на первой волне пела песни разных композиторов, то на второй – в основном Паулса.
Тот, кто «эскадронит», как Газманов, никогда не попадет на вторую волну. Эскадронить – это значит петь в одном ритме. У Газманова 90 процентов песен – «Эскадрон». Таня Буланова тоже неспособна на вторую волну, потому что «эскадронница». В отличие, например, от Пугачевой, которая сразу начала петь очень разные песни: 1975 г. – «Арлекино», 76-й – «Не отрекаются, любя», 77-й – «Даром преподаватели…», 78-й – «Все могут короли». Абсолютно разные песни по духу, по плану, по направлению, что свидетельствует о широте диапозона. А это и дает возможность выйти на вторую волну…
В эстраде, как и в любой сфере деятельности, есть такое явление, как климакс. Оно вытекает из человеческой природы вообще. У Пугачевой он точно наступил: 1985 год – «Без меня тебе, любимый мой», и все! За десять лет она не родила ни одного суперхита. То, что она сейчас поет, – «Озеро надежды», «Любовь, похожая на сон», – это уровень Аллегровой, певицы этажом ниже. У каждого свой уровень. Пугачева – это «Арлекино», «Короли», «Миллион алых роз», это песни, которые никто не может повторить за нее.
Пугачева для исследователя очень благодарный материал, потому что она единственная, кто дал фальстарт. Она создала блеф-волну. Пугачева держится за счет пластических операций, за счет замужества за Киркоровым.
Почему она такая злая? Откуда это совершенно бесстыдное бросание в Киркорова? Я уверен, что от хорошей жизни такая любовь не бывает… А если бы закон волны был открыт раньше, Пугачева точно бы нашла свои волны и, зная, что шансов на третью волну нет, смогла бы качественно уйти. Она могла, как Шульженко, с которой ее, кстати, иногда сравнивали, петь свои старые песни.
Шульженко тоже пыталась одно время экспериментировать: штаны надела и т. п., но это было недолго. Она не опустилась до уровня подделок, а продолжала петь свои старые песни, и народ ее любил. Она ведь тоже могла эпатировать, менять мужей… Народ бы шумел. Но это был бы некачественный уход. А если поступать как Пугачева, то неизбежно теряешь зрителя. Старшее поколение начинает от нее отворачиваться, потому что она его шокирует. С другой стороны, молодежь не может полюбить ее песни. Когда исполнителю за сорок, никогда не завоюешь молодежь.
Один товарищ сказал, что Пугачева – это смесь базарной бабы с гениальной певицей. И когда гениальная певица кончится, то останется только базарная баба. Так оно и вышло…»
А теперь давайте попробуем применить теорию Ханка к извечной сопернице Пугачевой – Софии Ротару. Ее «волна» началась в 1971 году с мегахита «Червона рута». Спустя два года на свет родились еще два мегахита в ее исполнении: «Баллада о матери» и «Мой белый город». Два года спустя она спела свой четвертый мегахит – «Лебединая верность». После чего еще целую пятилетку она выдавала на-гора по одной-две популярной песни, но к началу 80-х ее «волна» явно начала выдыхаться. Как вдруг в 1982 году на экраны страны выходит фильм «Душа», где Ротару предстает в неожиданном качестве – как исполнитель роко-попсовых песен, а аккомпаниатором у нее выступает популярнейшая рок-группа «Машина времени». Эти песни позволят Ротару еще целый год продержаться на прежней «волне». Этому же способствует и появление нового мегахита – «Меланхолия» («Меланколие») в 1983 году. После чего «волна» медленно спадает, продержавшись в итоге чуть более десяти лет (1971–1983).
Однако в 1985 году в репертуаре Ротару появляется очередной мегахит – «Лаванда», которая возносит Софию на гребень второй «волны». Это вознесение не могло бы состояться, если бы не встреча певицы с новым композитором – автором «Лаванды» и многих других хитов Ротару Владимиром Матецким. По сути, он стал для Софии таким же вдохновителем на новую «волну», как Раймонд Паулс для Аллы Пугачевой. Но с одним «но»: Пугачева со своим вдохновителем сотрудничала недолго, променяв его на более молодых композиторов (Владимир Кузьмин, Игорь Николаев), а Ротару все свое дальнейшее творчество связала с Матецким и проработала с ним более полутора десятков лет. Именно благодаря этому сотрудничеству она сумеет в итоге оседлать и третью по счету «волну» – постсоветскую (это случится чуть позже, и мы об этом еще поговорим). По теории Ханка, это редчайший случай – подобное может произойти только с сильными исполнителями, которых не так уж и много, а большинство – одноволновики.
Получается, Ротару пошла по стопам Клавдии Шульженко, которая тоже пережила три волны популярности: в 20–40-е, в 50-е и 70-е годы. Как и Клавдия Ивановна, Ротару «не опустилась до уровня подделок, а продолжала петь свои старые песни, и народ ее любил». Она тоже могла эпатировать публику, менять мужей, но она этого не делала, продолжая сосредотачиваться исключительно на творчестве. Пугачева пошла по другому пути – она постепенно отставила в сторону творчество и всю свою славу (третью «волну») стала строить в основном на пиаре своей личной жизни.
