— Вы сделали мудрую вещь. Это прогресс. Это будет популярно. Нации нравится прогресс.
В дневниковой записи для королевы Дизраэли, приведя эти слова Бисмарка, добавляет:
— Его понимание прогресса явно сводится к тому, чтобы что-нибудь захватывать.
Хотя на протяжении последних лет германский канцлер в европейских делах использовал Англию против России и Россию против Англии, однако на конгрессе он был целиком на стороне последней. Через несколько лет Дизраэли вспоминал:
— Между мной и Бисмарком было полное согласие. Он был одним из немногих людей, к которым я в своем возрасте мог чувствовать искреннюю привязанность.
После Берлинского конгресса к висевшим в домашнем кабинете Бисмарка двум портретам прибавился третий. Хозяин объяснял гостям.
— Это мой государь, это моя жена, а это мой друг.
На третьем портрете был изображен Бенджамин Дизраэли.
Несмотря на эту аффектацию дружбы, отношение Бисмарка к Дизраэли было сложным. Как заметил английский историк Брюс Уоллер в книге «Бисмарк на перепутье», канцлеру, «очевидно, нравился Дизраэли, но не столько его эффектной ролью на конгрессе, сколько деловым подходом в закулисных переговорах и захватом Кипра. Это было дополнительным признаком заинтересованности Англии в европейской политике и шагом на пути к разделу Османской империи, чего хотелось Бисмарку».
Королева Виктория возводит Дизраэли в рыцарское достоинство, вручая Орден Подвязки
Дизраэли с триумфом возвратился в Лондон. От вокзала Чэринг-Кросс до резиденции премьера на Даунинг-стрит, 10 его экипаж приветствовали толпы лондонцев. Прибыв в резиденцию, он предстал перед толпой в открытом окне и торжественно объявил:
— Я привез почетный мир.
Это была вершина политической карьеры Дизраэли. Королева предлагала Дизраэли несколько наград и отличий. Он согласился принять лишь орден Подвязки, высший орден страны, учрежденный королем Эдуардом III в 1348 г.
Общественное мнение в России весьма критически отнеслось к решениям, принятым в Берлине. Это объяснялось тем, что Берлинский конгресс в значительной степени оказался менее выгодным для балканских славян и для России, чем прелиминарный мирный договор в Сан-Стефано. Многие считали, что Россия пролила слишком много крови в войне с Турцией, чтобы ей навязывали такие условия мира. Образованная часть общества понимала, что противниками России, сыгравшими важную роль в Берлине, были Дизраэли и Бисмарк. Царь Александр II определил Берлинский конгресс «как европейскую коалицию против России под руководством князя Бисмарка». Этим и определялось отношение Дизраэли к Бисмарку и к России на конгрессе.
Наиболее резкими критиками Берлинского конгресса в России были славянофилы. Их центром было Московское славянское общество, главой которого являлся И. С. Аксаков. Он назвал Берлинский конгресс «трижды проклятым». 4 июля 1878 г. Аксаков выступил с речью, в которой заявил: «Для того ли наши храбрые войска с трудом всходили на эти горы среди зимы и умирали там геройски? Может ли русский отныне без краски стыда произносить имена Шипки, Карлова, Баязета, имена всех мест, прославленных храбростью и густо усеянных могилами наших героев, отданных туркам? Наши солдаты, возвратясь домой, не поблагодарят дипломатов, которые уничтожили на конгрессе плоды этой кампании». В другом месте Аксаков говорил: «Никогда еще война не порождала столько жертв, вызванных чувством любви к ближнему, как эта, единственной целью которой было избавление болгар от турецкого ига. И вдруг теперь все испорчено!» Эти же мысли находим и в заявлении генерала М. Д. Скобелева, талантливого военачальника, героя русско-турецкой войны 1877–1878 гг. «Политика нас возмущает, — говорил генерал. — Два года мы обмывали своей кровью Балканский полуостров… Все это мы перенесли бы с терпением… если бы полная свобода, добытая нами нашим братьям по крови и религии, по наречию и вере, была им дана. Но проклятая дипломатия вмешивается и говорит „нет“…»
Несомненно, такая реакция на родине сильно травмировала Горчакова. «Берлинский трактат 1878 года, — писал он, — я считаю самой темной страницею в моей жизни. Когда я вернулся из Берлина в Петербург, я именно так и выразился о Берлинском трактате в моем мемуаре, поданном мною Государю Императору. В этой всеподданнейшей записке я писал так: „Берлинский трактат есть самая черная страница в моей служебной карьере“».
Можно понять горечь и разочарование Горчакова. Но все же, если принимать во внимание все условия и обстоятельства, нельзя не признать, что российская дипломатия в Берлине в общем добилась того, что было в ее силах.
Главным достижением Дизраэли на Берлинском конгрессе английские правящие круги считали то, что Россия была лишена части плодов ее победы в Восточной войне. Потесненными оказались и народы, ведшие национально-освободительную борьбу против турецкого господства. Кроме того, Дизраэли сумел натравить участников конгресса друг на друга и тем самым разорвать союз трех императоров. Восстанавливалась ведущая роль Англии в европейских делах. Но все это был временный успех. Мир быстро развивался, и развитие было не в пользу Англии.
Бернард Портер замечает, что Россия, Австрия и Германия в результате конгресса оказались «отодвинутыми на задний план». Дизраэли еще из Берлина писал Виктории: «Теперь вы арбитр европейских дел». Возвратившись в Лондон, он заверял королеву, что «она скоро станет, если уже не стала, диктатором Европы». Конечно, это преувеличение, но весьма симптоматичное.
Прошло совсем немного времени, и славянские народы Балкан завоевали независимость и создали собственные суверенные государства. Очень помогли этому усилия и жертвы, принесенные Россией в 1877–1878 гг., ее дипломатическая борьба на Берлинском конгрессе. Именно поэтому 1878 год считается годом освобождения Болгарии от османского рабства. Несгибаемая воля и мужество болгарских патриотов, слившись с героизмом воинов России, принесли радость освобождения на древнюю землю Болгарии. В этом проявился освободительный характер русско-турецкой войны.
Хотя на Берлинском конгрессе Сан-Стефанский мирный договор и был заменен многосторонним договором, менее выгодным для балканских народов и России, однако важнейший итог русско-турецкой войны в нем был все же закреплен. Этот итог состоял в освобождении Болгарии от турецкого господства и восстановлении болгарской национальной государственности.
«Отодвинуть Россию на задний план» также удалось ненадолго. Уже в 1882 г. Германия, стремясь еще больше повернуть европейские дела в свою пользу, заключает союз с Австро-Венгрией, который вскоре превращается в Тройственный союз. Это был вызов английскому курсу «блестящей изоляции». В Лондоне почувствовали опасность и под воздействием новой германской угрозы, «забыв традиции», заключили в 1904 г. союз с Францией и в 1907 г. — с Россией, что позволило Англии избежать поражения в первой мировой войне.
