— Мне ничего не объяснили, и я не знаю ни причин задержания, ни как долго продолжится арест. Что делать — пусть подержат, мне не привыкать к арестам. За время революции я девять раз арестовывался, — с улыбкой добавил он, прощаясь.
Китайские власти находились в определенном затруднении: какими-либо фактическими подтверждениями виновности Остроумова они не располагали. Обещание советских агентов предоставить им обвинительные материалы исполнено не было. В условиях зафиксированного отсутствия материалов для обвинения Канцелярия прокурорского надзора китайского Окружного Суда начала усиленную работу по переводу на китайский язык (!) всех бумаг и документов, захваченных при обысках у Остроумова и Гондатти, а также у репрессированных советской стороной И. А. Михайлова, инженера А. А. Гаврилова, бухгалтера КВЖД Г. И. Степунина — т. н. следственных материалов в объеме 10 тыс. страниц…
К этим переводам были привлечены все драгоманы прокурорского надзора, выполнявшие эту пустую и бессмысленную работу в течение многих месяцев. В конечном счете никаких злоупотреблений выявлено не было, Остроумов без какого-либо суда был освобожден, однако в заключении ему и другим арестованным пришлось пробыть 11 месяцев.
Надо ли говорить, каким тяжелым в моральном и физическом отношении был этот период для деятельного и энергичного управляющего КВЖД, привыкшего к активной и продуктивной работе в течение своего каждого рабочего дня!
И эти многочасовые допросы… На одном из них, 30 декабря 1924 г. Борис Васильевич с горечью говорил:
— Я четыре года работал для дороги, я вкладывал в нее всю свою душу, и вот теперь приходится переживать и испытывать такие страдания и унижения. Эти пытки и нравственные переживания способны, кажется, свести меня с ума!
Евгения Александровна Остроумова со своей стороны принимала все возможные меры для вызволения мужа из заточения. С этой целью она предприняла поездку в Пекин и Мукден. В Пекине ее приняли все посланники, кроме Карахана, который заявил, что вполне мог бы употребить свое влияние в пользу Остроумова… "если бы Остроумов изъявил желание перенести разбор своего дела в Москву".
"Было бы трудно представить, чтобы мой супруг согласился на это", — отреагировала на это "предложение" г-жа Остроумова. Дипломаты в Пекине, по ее словам, все были на стороне ее мужа. Посланник США д-р Шурман заявил, что репутация этого русского инженера в Соединенных Штатах так высока, что захоти только Остроумов приехать туда, то везде и на любой железной дороге его примут с распростертыми объятиями.
Чжан Цзолинь в Мукдене лично дал ей то объяснение причины ареста Остроумова, которое я уже привел выше, добавив, что он озабочен этим делом и поручил контроль за его разрешением Бао Гуйцину. Отношение китайской стороны к бывшему управляющему КВЖД нашло свое выражение также в чрезвычайно лестной характеристике, данной Остроумову цицикарским генерал-губернатором ген. У Цзиньшэнем.
Подытожу сказанное: обвинения против Остроумова, Гондатти и других оказались полностью вымышленными советской стороной, были лишь местью Остроумову и его коллегам за их независимую позицию.
Борис Васильевич и все другие вышли на свободу.
6 ноября в Пекине Остроумов дал интервью корреспонденту газеты "Заря", в котором заявил, что всегда стоял в стороне от политики, занимался всю жизнь экономической работой, в частности, железнодорожным строительством — еще с тех времен, когда начинал свою службу в качестве рабочего на Сибирской дороге.
"Мои соотечественники, — сказал он, — добивались моего ареста, несмотря на хорошо им известную горячую мою преданность России!"
Новая администрация получила дорогу в прекрасном состоянии и не создала, по его мнению, ничего нового. Постоянное стремление развивать конкуренцию с ЮМЖД Остроумов совершенно правильно считал огромной ошибкой со стороны советской администрации, которая сама побудила японцев строить соперничающие с КВЖД линии (и в конце концов, замечу, почти полностью заблокировать ее), заставив СССР уступить впоследствии свою долю прав правительству марионеточного Маньчжоу-диго.
Остроумов сказал также, что ему предложили работу в Америке, но он предпочел остаться в Китае, где, по его мнению, поле деятельности грандиозно.
Он принял предложение У Цзиньшэня возглавить постройку железной дороги от Харбина на Хуланьчэн-Бэйтунлинцзы-Хайлун (т. н. Хухайская железная дорога), успешно построил ее, стал советником по путям сообщения у мукденских властей, сделал еще много полезного для Китая.
Ему одному из первых китайская часть Правления КВЖД выплатила полагавшиеся жалованье и заштатные, задержанные советской стороной, в сумме более 11 тысяч золотых рублей…
Наступало время больших перемен, коснувшихся не только судеб всей эмиграции, но и жизни каждого россиянина в Китае…
Но об этом — следующая книга.
О чем писали газеты
Лукс (председатель Дальневосточного комитета помощи голодающим): "Помощь Харбина, пожертвовавшего голодающей России в течение прошлого года до 600.000 рублей золотом, признана особенно ценной" (из доклада).
Русский голос, 1923, 24 января, № 731.
Новости кино
"Модерн. С четверга 28 февраля будут демонстрироваться кино-съемки с натуры, на которых присутствовало более миллиона человек: похороны в Москве В. И. Ленина. Фильма, снятая сообща всеми государственными кино, дает полную картину похорон Ленина".
Заря, 1924, 27 февраля, № 45.
"Кино: Первый раз в Харбине. "Царь Николай II Самодержец Всероссийский". Народная трагедия в 5 частях. Крупнейший боевик, выпущенный Скобелевским Комитетом". Во время показа фильмы зрители вставали с мест, пели гимн "Боже, Царя храни".
"В 1-й Железнодорожной гимназии сегодня открыт бюст генерала Хорвата. Бюст — огромной величины монумент из железобетона, окрашенный под старую бронзу, сделан преподавателем рисования. Генерал представлен в полной парадной форме, с регалиями. Величавая борода свободно ниспадает с добродушно смотрящего лица.
Гимназией был принят также портрет Б. В. Остроумова".
Заря, 1924, 15 апреля, № 84.
