87
Шаламовский сборник. Вып. 2. Вологда, 1997. С. 66.
Впервые: Шаламов В. Воспоминания. М., 2001. С. 368—380. Входит в шеститомник Шаламова (см.: Шаламов В. Собрание сочинений: В 6 т. М., 2006. Т. 5. С. 365—367). Все сокращения сделаны публикатором ввиду исключительно трудночитаемого рукописного текста.
Известно, что на этой даче во флигеле Солженицын хранил свою телогрейку и другие предметы лагерной униформы. В телогрейке, по собственному признанию, он собирался явиться в шведское посольство на официальную церемонию присуждения ему в 1970 году Нобелевской премии… Это одна из многих деталей, свидетельствующих об артистическом прагматизме Солженицына, о его повышенном внимании к саморекламе (к тому, что ныне называется пиар). Характерен комментарий самого писателя к сеансу у фотографа для снимка на обложку «Роман-газеты» (1963 год), где выходил «Один день Ивана Денисовича»: «То, что мне нужно было, выражение замученное и печальное, мы изобразили» (Солженицын А. Бодался теленок с дубом // Новый мир. 1991. № 6. С. 33). Подобное выражение было «сыграно», имитировано писателем также на двух известных постановочных снимках в лагерной униформе, предназначенных для рекламы на Западе — портретном (он воспроизведен в данном издании) и двухфигурном, с инсценировкой лагерного «шмона». В книге первой жены Солженицына Н. Решетовской «В круге втором» (М., 2006) к последним снимкам дана красноречивая подпись: «Постановочная реконструкция после освобождения». Все это, как представляется, еще раз убедительно подтверждает справедливость шаламовской характеристики Солженицына как «дельца» и несовместимость нравственных аспектов творчества и поведения двух писателей. Подробнее об этом в нашей книге «Варлам Шаламов и его современники».
Орлова Р., Копелев Л. Мы жили в Москве. М., 1990. С. 58, 64.
РГАЛИ. Ф. 2596. Оп. 2. Д. 126. Л. 74.
Шаламов имеет в виду хрестоматийный отзыв В.Г. Белинского о «Евгении Онегине» Пушкина как «энциклопедии русской жизни». Для самого Шаламова главное в этой поэме — вечные темы «любви и смерти», воплощенные в гениальной поэтической форме. Этот взгляд наиболее ярко характеризует эстетику Шаламова, всегда ориентировавшегося, как он писал, на «пушкинское знамя» и являвшегося в известном смысле «адептом формы» (см. об этом: Фомичев С. По пушкинскому следу // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда, 2002; Волкова Е. Трагический парадокс Варлама Шаламова. М., 1998).
См.: Шрейдер Ю. «Искусство лишено права на проповедь» // Московские новости. 1988. № 49; Он же. Варлам Шаламов о литературе // Вопросы литературы. 1989. № 5.
Шаламовский сборник. Вып. 4. М., 2011. С. 36—37. К сожалению, последняя фраза в публикации была упущена. Восстановлена по рукописи: РГАЛИ. Ф. 2596. Оп. 2. Д. 130. Л. 71.
Шаламовский сборник. Вып. 2. Вологда, 1997. С. 39. По воспоминаниям известного филолога С.Ю. Неклюдова, сына О.С. Неклюдовой, тесно общавшегося с Шаламовым на протяжении более чем десяти лет, писатель в своих повседневных разговорах на общественные темы выражал взгляды, которые мемуарист характеризует как «правосоциалистические», то есть принадлежащие умеренному крылу левого движения, и при этом «хорошо отзывался о меньшевиках», то есть социал-демократах. Оба течения, как известно, делали акцент на этической стороне политики, выступали против насилия. Несомненно, это — след молодости Шаламова и еще одно свидетельство того, что он не менял своих убеждений, которые глубоко расходились как с идеологической ортодоксией в СССР, так и с ортодоксией Запада.
См.: Сиротинская И. Мой друг Варлам Шаламов. М., 2006; Зайвая Л. Шаламов отдался мне весь, со всеми тайнами // Общая газета. 1996. № 27. Контрастной линией, разделяющей эти воспоминания, является эксцентричность Л.В. Зайвой, к сожалению, нередко переходящая в вульгарность. Какая из женщин могла бы открыто признаться, что мужчина, пусть он и бывший многолетний колымский заключенный, называл ее самыми непристойными словами?.. Итоговые размышления писателя о роли любви в своей судьбе запечатлены в позднейших его записях: «Женщины в моей жизни не играли большой роли — лагерь тому причиной», и в гораздо более прямой, типично шаламовской: «Я, рано начавший половую жизнь (в четырнадцать лет), прошедший жесткую школу двадцатых годов, их целомудренного начала и распутного конца, давно пришел к заключению (пришел к заключению в заключении, прошу прощения за каламбур), что чтение даже вчерашней газеты больше обогащает человека, чем познание очередного женского тела, да еще таких дилетанток, не проходивших курса венских борделей, как представительницы прекрасного пола прогрессивного человечества» (Шаламовский сборник. Вып. 2. Вологда, 1997. С. 8,60).
Если Солженицын, нисколько не сообразуясь с реальностью, заявлял о 66,7 миллиона человек, погибших в СССР за годы советской власти, то Р. Конквест писал о трех миллионах, погибших только на Колыме (см.: Conquest P. Arctic Death Camps. New York, 1978. P. 16). Между тем у Шаламова подобных данных нет, он вообще не употреблял в своих рассказах и очерках конкретных цифр. Согласно современным документальным данным, основанным на журналах прибытия этапов пароходами в бухту Нагаево, на Колыму за 1932—1953 годы были завезены 876 тысяч заключенных, из них погибли (расстреляно, умерло от голода и болезней) около 150 тысяч человек (см.: Козлов Л.Г. В период «массового безумия» // Вечерний Магадан. 1992. 2 декабря или на сайте kolyma.ru; см. также: Широков Л.И. Даль-строй: предыстория и первое десятилетие. Магадан, 2000. С. 119).
Впервые воспоминания М.И. Левина были опубликованы в русскоязычном американском журнале «Побережье» (2007, № 16), затем воспроизведены с комментарием в «Шаламовском сборнике» (Вып. 4. М., 2011. С. 53—59). Специальные рукописные дополнения сделаны доктором для сайта shalamov.ru, где размещены в разделе «Фотоархив». Деменция — слабоумие; кахексия — развитие ракового процесса.
Исаев И.С. Первые и последние встречи // Шаламовский сборник. Вып. 2. Вологда, 1997. С. 89—97. См. также: Воронская Г.Л. В стране воспоминаний. М., 2007. С. 76—83. Здесь фраза старухи и ответ ей звучат более выразительно: «"А вы от какой организации его провожаете?" Я ответила: я его провожаю от Колымы…»
