30 апреля. Тихое ясное утро. Вчера вечером над городом делали по несколько кругов 2 аэроплана. Говорят, готовятся к 1 мая. Вчера напоминал Жамцарано о комиссии по просмотру терминологического словаря. Он говорит, что ждет Гэлэг-Сэнгэ, который интересуется этим делом. Сегодня купил у разносчика газеты «Известия Улан-Батора». Номер, посвященный 1-му Мая. К празднованию 1 мая приступили сегодня в 6 час. 30 мин. в Ленинском клубе. Туда пускают только по пригласительным билетам или партийцев. Я не попал, но раньше меня прошли т. Хазагаев и Алексеев, должно быть, по пригласительным билетам.
Заканчиваю работу над толково-орфографическим словарем.
Город с вечера украсился красными и национальными флагами. Монгольский флаг – желтого цвета, наперекрест 4 углов широкие красные полосы наподобие бывшего андреевского флага, посередине – синий квадрат, на котором символическое изображение су-ямб. Сегодня заходил ко мне т. Мухраин Булат. Он недавно прибыл из 10-месячной поездки по поручению Торгпреда СССР по Монголии. Поездку предпринял из Калгана. Оттуда по железной дороге – до Куку-хото и Баотоу. От Баотоу до Ордоса он ехал вместе с Нарревармией. В сопровождении 3 лам и 2 бадарчинов (паломников-нищих) пробирается до Гумбума. Оттуда с верхними монголами – до Кулук-бэйсэ. Немного углубляется в сторону Цайдама. От Кутлука до Су-чжоу, от Су-чжоу до Юндун-бэйсэ. От Юндун-бэйсэ до Заин-шаби на лошадях уртонских, от Заин-шаби до Урги – на автомобиле.
Выяснял торговый рынок. Кукунор вообще имеет много шерсти. Шерсть качественно лучше халхаской. Население нуждается в товарах вообще, так как в связи с китайскими событиями[203] подвоз мануфактуры и другого прекратился. Если в ближайшее время подвезти мануфактуру и скобяной товар, то можно бы завоевать рынок. Политически народ остается при прежнем невежестве, платит подати сининскому амбаню[204], который налагает большую дань деньгами и ружьями. Кем назначен сининский амбань, неизвестно. Должно быть, как был раньше, так и остается. Народная масса Кукунора не представляет революции, и про халхасцев рассказывают разные небылицы, как убиение всех ноёнов и лам, отнятие имущества имущих и раздача беднякам, о русском засилии и т. п.
В Кукуноре жизнь остается по-прежнему патриархальной, а о революции ничего еще не знают. Только питаются известиями, как выше изложенными, так и другими. Народ, в общем, экономически беден в Монголии, т. е. в Кукуноре, но богаты кукунорские тангуты[205].
1 мая 1927 г. […]. С 9 часов потянулся народ на площадь. Организации шли со знаменами. Войска тоже со знаменами. Встали четырехугольником вокруг площади. На середине площади большая беседка-трибуна. Около 10 час. утра прибыло правительство с председателем Малого хурала т. Гендуном во главе. Правительство обошло кругом площади, здороваясь с отдельными частями и организациями. Профсоюзы, нарревпартия, нарревсомол, пионеры, школы, женорганизации, русская компартия[206], детские ясли и т. д.
Школьники одеты по-европейски, девочки – одинаково с мальчиками. Девочки-малыши – тоже по-европейски. Большие девицы – по-монгольски. Мальчик и есть одетые и по-монгольски, у всех русские кепки.
Несколько оркестров. Играют монгольские мотивы. Во время речей ораторов играли туш два оркестра – военный и высшей школы [– паруниверситета].
От русского полпредства говорил т. Берлин, от Компартии – [ВКПб – ] некто Смирнов и т. д. Понравилась речь русского пионера. От Военсовета говорил знакомый Жамцарано Чойчжи-Чжямцо. Речь показалась мне содержательной.
После речей от разных монгольских и русских организаций (каждый говорил без перевода на своем языке) парад прошел церемониальным маршем перед правительством. Прошли и броневики […]. Два аэроплана витали над парадом: один делал замысловатые петли, другой пролетал низко и бросал листки. Мне не удалось прочитать содержание листочка. Войска поразили меня своей стройностью. Лошади, сравнительно с другими, мне показались тощими. Некоторые лошади напоминали время партизанской войны, но есть хорошие породистые экземпляры. В начале парада и во время речи военного представителя палили из пушек. Вначале была тихая хорошая погода, но к концу поднялся ветер. После парада я пошел на дровяной базар. Воз дров стоит от 3 руб. 50 коп. до 4 руб. 50 коп., смотря по качеству. Сосновые и кедровые дешевле. Лиственничные дороже. […]
В прежние поездки в Ургу видел церемонии поклонения Богдо-гэгэну[207]. Какая разница в порядке! Там с палками в руке ламы восстанавливали порядок, ударяя направо и налево, а теперь несколько милиционеров поддерживают порядок в толпе без палочных воздействий.
Вот что значит организованность!
В Урге без пошлины продают только дрова, на все остальное – пошлина.
У одного знакомого встретил 68-летнего старца Мункоева из Ильки. В 18 лет т. Н. прикочевал в Ургу. В молодости был лама, ученик Намнанай-бутэлчи. Рассказывает, как однажды он сопровождал своего учителя в Баргузинский Гаргинский аршан. В рассказе интересно то, как стекаются богатства к известным ламам-знаменитостям и как они распоряжаются ими. Мункоев, например, сказал, что за несколько лет до хамбинства Урелтуева[208] Намнанай-бакши уже тогда предсказал [Урелтуеву], что он будет хамбо и дал ему 8 тыс. руб., собранных в Баргузинском дацане. Рассказчик получил будто за «труды» 600 руб. В Тибете он приносил больше денежных пожертвований и делал это от имени современника Агвана Доржиева[209], говоря, что молодому пригодится слава, а старику, кроме могилы, уже ничего не нужно. Я также знал Намнанай-бакши года 33 тому назад, когда был в Цугольском дацане. Он тогда дал мне большой хадак, какого я не только не имел, но и не видел раньше.
2 мая. Чувствую, что приехал в самое неблагоприятное время для занятий. Библиотека в ящиках, так как идет капитальная постройка здания для нее. Учкомцы очень заняты. Некоторых нет: уехали по политическим делам. До обеда сидел над своим словарем, а после обеда в 4 час. пошел по знакомым. Сначала зашел к Д. Сампилону[210]. Он имеет собственный домик. Во дворе приличная юрта. Внутри хотя тесно, но уютно. У них 4-летняя дочка. Говорят с ней на монгольском и немецком языках. Она уехала в Германию, когда еще не говорила, и сразу безболезненно научилась немецкому языку. Родители, по-видимому, теперь нарочно поддерживают ее новый язык разговорами в домашнем быту.
Сампилон возлагает много надежды на строящийся на [Зун-]Харе винокуренный завод в [развитии земледелия в новой Монголии]. Он говорит, что раз будем иметь хороший сбыт хлеба, то население уже само примется и приучится к сельхозработе, т. е. будет вести интенсивное земледельческое хозяйство взамен нынешнего неустойчивого скотоводства.
