Нельзя не отметить, что все предпринимаемые «сверху» директивные меры борьбы с «немецкими десантами и диверсантами» на низовом уровне приводили к многочисленным случаям перестраховки, избыточного усердия исполнителей, путаницы и т. д. Что в прифронтовых районах нередко влекло за собой панику, напрасные человеческие жертвы и т. п. Хорошими иллюстрациями «десанто– и диверсантобоязни» является несколько эпизодов одного из очень популярных в 1960– 1970-х гг., а ныне незаслуженно подзабытых произведений о первых днях и неделях Великой Отечественной войны. Речь идет о впервые опубликованном в 1964 г. романе писателя-фронтовика Григория Бакланова «Июль 41 года», посвященном приграничным сражениям в полосе Западного и Юго-Западного фронтов.
Наряду с показом боевых действий, работы корпусного и дивизионного командования в романе описана судьба начальника особого отдела стрелкового корпуса Шалаева, который лишь из внезапно вспыхнувшего в этом профессионально подозрительном человеке чувства жалости не дал бойцам и командирам корпуса расправиться над местным учителем, которого заподозрили в поджогах и пускании ракет для гитлеровской авиации лишь потому, что при бомбежке его дом чудом уцелел посреди сгоревшей деревни.
По сюжету, особист Шалаев погиб через несколько часов после того, как пощадил учителя. Погиб случайно и глупо, приняв за сброшенных в тылы его корпуса гитлеровских десантников в красноармейской форме бойцов передового охранения одной из дивизий корпуса, которые, в свою очередь, заподозрили «оборотня» в Шалаеве, вооруженном трофейным «вальтером», – и с перепугу застрелили его.
То, что история особиста Шалаева описана не в документальном, а в художественном произведении, отнюдь не умаляет его ценности для осмысления феномена «десантобоязни» и «диверсантобоязни», которая была распространена летом – осенью 1941 г. практически во всех регионах досягаемой для немецкой авиации Европейской части СССР – от провинциальной глубинки и до московских наркоматов и штабов. В этом плане примечательны мемуары генерал-лейтенанта Константина Федоровича Телегина «Не отдали Москвы!». Их автор, кадровый офицер-политработник пограничных войск НКВД СССР, награжденный за довоенную службу на границе знаком «Почетный чекист», а за участие в советско-финской войне 1939–1940 гг. орденом Красной Звезды, летом – осенью 1941 года в звании дивизионного комиссара (примерно соответствовало генерал-майору) был членом Военного совета Московского военного округа. В силу занимаемой должности и предыдущей службы в погранвойсках Телегин тогда был хорошо осведомлен о реальной степени угроз применения противником парашютных десантов:
«…Начиная с июля, а особенно в августе и сентябре 1941 г. с различных мест и разными способами стали поступать сообщения о якобы высаженных противниками воздушных десантах. Проверка подтверждала, что вражеская агентура начала широкое психологическое наступление, пытаясь посеять дезорганизацию в наших рядах.
К счастью, получая сообщения о «высадке» воздушных десантов, Верховному или Генштабу Военный совет округа их не докладывал без проверки ни разу.
Почти с каждой страницы центральных и московских газет раздавались призывы к повышению бдительности, к решительной борьбе с провокационными слухами и их распространителями. Состоявшееся 29 сентября 1941 г. собрание московского городского партийного актива уделило большое внимание этому вопросу. В своем докладе руководитель парторганизации Москвы A.C. Щербаков с особой остротой подчеркивал:
– Нельзя проходить мимо и терпимо относиться к людям, распространяющим провокационные слухи. Враг не ждет специальных собраний или бесед, он действует более гибко, пуская провокационные слухи в очереди в магазине, в трамвае или в поезде, в столовой или курилке, в беседе с глазу на глаз. Мы обязаны поэтому везде и всюду разоблачать паникеров и провокаторов, не давать им спуску, а наиболее злостных из них предавать суду по законам военного времени…»28.
Схожие воспоминания даны в книге мемуаров «На службе военной» главного маршала артиллерии Николая Николаевича Воронова:
«В конце октября 1941 года гитлеровцы возобновили наступление. На ряде участков фронта создалась тяжелая обстановка. Тревожные дни переживала Москва. Как-то я застал Сталина, когда он стоял у стола и возбужденно говорил с кем-то по телефону.
– Парашютисты? Сколько? Рота? А кто видел? Вы видели? А где высадились? Вы – сумасшедший. Не может быть, я не верю. Я говорю вам, не верю. Вы скоро скажете, что на ваш кабинет тоже уже высадились!
Верховный с раздражением бросил трубку телефона и сказал мне:
– Вот уже несколько часов меня терзают воплями о немецких парашютистах, не дают работать. Все ссылаются на слухи, а сами не видели и понятия не имеют. Болтуны и паникеры!
Я рассказал, как недавно, в бытность мою начальником Главного управления ПВО, вот так же звонили по телефону и докладывали о том, что в направлении города Владимира прорвалась группа вражеских дирижаблей, которая производит высадку крупного воздушного десанта. Наши командирские разъезды отправились для выяснения района высадки и определения хотя бы примерного количества немецких парашютистов. Кроме того, была послана воздушная разведка. Вскоре выяснилось, что никаких дирижаблей и немецких парашютистов не было да и быть не могло. Просто-напросто необычного вида кучевые облака приняли за дирижабли противника, а уж дальше вовсю разыгралась перепуганная фантазия. В первые дни войны при стрельбе нашей зенитной артиллерии по самолетам противника снарядами старого образца обычно образовывались в воздухе белые облачка, которые очень часто принимали за раскрывшиеся парашюты противника. Это тоже было основанием для паники.
Во время нашего разговора звонки о мнимых парашютистах противника продолжались. Сталин уже не хотел слушать эти доклады и отвечал, бросая трубку:
– Вранье! Нужно судить таких злостных паникеров военно-полевым судом!»29.
Наряду с упомянутым в воспоминаниях маршала Воронова ложным сообщением о выброске гитлеровского десанта с дирижаблей под Владимиром 5 октября 1941 г. в Москву поступило «оказавшееся ложным сообщение о высадке десанта противника северо-западнее Малоярославца»30. Правда, тот же Телегин упоминал как достоверный факт, что 8 октября 1941 г. гитлеровцы таки высадили десант на стыке Можайского и Малоярославецкого укрепленных районов:
«Поздно вечером 8 октября 1941 г., когда враг широким фронтом приближался к Можайскому рубежу, взяв Козельск и подойдя к Гжатску, поступило сообщение ротного поста ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи. – М.Т.), что в районе Федорино и Ищеино в 30 км северо-западнее Малоярославца и в 27 км от Боровска перед передним краем оборонительного рубежа появилось две группы противника с легкими танками и танкетками, предположительно (выделено мною. – М.Т.), авиадесант…»31 (Цит. по: КФ– Телегин «Не отдали Москвы!». С. 159)
