Небываемое бывает.
В 1705 г. Петр направил своего ближайшего сподвижника во главе кавалерийского корпуса на помощь союзнику – польскому королю и саксонскому курфюрсту Августу II Сильному. За успешные боевые действия против шведского ставленника Станислава Лещинского А. Д. Меншиков был награжден Августом II высшим польским орденом Белого Орла. В том же году по просьбе Петра I император Священной Римской империи Леопольд I пожаловал А. Д. Меншикова княжеским титулом.
Ранней весной 1706 г. князь организовал спасение 40-тысячной русской армии из блокированного шведами Гродно, руководил строительством Печерской крепости в Киеве для обороны города от шведских войск; командовал русской кавалерией в Польше.
Ярким венцом полководческих дарований князя является битва при Калише 18 (29) октября 1706 г. Она занимает видное место среди крупных полевых баталий Северной войны – Нарвской (1700), Фрауштадтской (1706), Головчинской, при д. Лесной (1708) и Полтавской (1709). Она дала русским первую крупную полевую победу над войсками Швеции – победу, подготовленную системной военной реформой, проводившейся Петром I. Под Калишем был полностью уничтожен «наблюдательный корпус» шведского короля и рассеяны хоругви «антикороля» Станислава I (Лещинского).
Портрет князя А. Д. Меншикова. Неизвестный русский мастер, XVIII в. Государственный музей «Усадьба Кусково»
Поход русской кавалерии вглубь Польши летом – осенью 1706 г., казалось, имел к завоеванию Прибалтики лишь косвенное отношение, будучи задуманным русским командованием как средство для удержания в антишведском союзе Августа II Сильного. Но успех под Калишем укрепил уверенность русского командования в боеспособности своей армии, а Петра I – в полководческом искусстве русских военных. Битва у Калиша доказала, что русское войско поразительно быстро встало вровень с лучшими европейскими армиями. Русского «страха» перед «заколдованными» шведами уже не было. И это позитивным образом сказывалось на всех направлениях деятельности царя Петра и русской армии, в том числе и на прибалтийском.
Когда после гродненского эпизода угроза шведского вторжения в Россию спала, Петр I увел около 20 тыс. войск от Западной Двины для осады Выборга, а своего фаворита князя А. Д. Меншикова заставил на базе остатков вышедшей из Гродно армии готовить конный корпус, предназначенный для боевых действий в Польше, для «поддержания штанов» у бесславного союзника Августа.
Подготовка конников в городе Фастов шла с большим трудом. Помня поражение Б. Шереметева при Гемауэртгофе, где конница в беспорядке бросалась в атаку с криком и гиканьем, царский фаворит сумел вдолбить своим подчиненным самое главное – атаковать строем без отрыва от пехоты. Драгуны учились держать линию верхом на конях и в пешем строю, отрабатывали стрельбу из мушкетов, владение палашами и удар во фланг противнику, но с трудом перестраивались из походного в боевой порядок и вряд ли могли держать строй, смыкая колено за коленом, как шведы. Хромала дисциплина. Караулы выставлялись спустя рукава. Кавалеристы были снабжены в достаточной мере мукой, сухарями, гречкой и овсяной крупой, но им не хватало мяса, и они охотились по хатам на кур, гусей, ветчину и горилку. Непригодных к кавалерийской службе приходилось отчислять в солдаты.
Медаль «Небываемое бывает». 1703 г.
Но уже 20 июля русская конница смогла отправиться на запад. Конный корпус, который должен был внушить оптимизм саксонцам и сандомирянам, состоял из 17 полков и насчитывал 8756 драгун. К корпусу присоединили небывало много иррегулярных конников – 6000 донских казаков и 4000 калмыков, которых впервые должны были увидеть поляки. Союзник Петра и Августа литовский гетман Г. А. Огинский просил привести на помощь именно калмыков, наводящих больший страх на противника.
Шведское командование, как нам представляется, проявило близорукость и не придало этому русскому наступлению должного внимания. Для отдыха в Саксонии Карл XII, рискуя потерей контроля над Польшей, забрал с собой всю армию. У крайнего пограничья Польши по р. Варте шведский король оставил сколоченный по «остаточному принципу» 5-тысячный наблюдательный корпус генерала Арвида Акселя Мардефельта (1660–1708). Рядом со шведскими полками у Вислы находились 112 легких хоругвей конницы «киевского воеводы» и коронного гетмана Юзефа Потоцкого (1673–1751). Всего тогда на стороне Лещинского было около 15 тыс. поляков, готовых в любой момент либо дезертировать, либо перейти к сандомирянам.
Бегавший как заяц от шведов король-курфюрст Август оказался в это время под Краковом. С ним было примерно 6 тысяч саксонцев и 10 тысяч поляков, но он даже не думал выставить хоть какой-то щит перед Саксонией, а укрылся на северо-востоке Польши, у Новогрудка, обогнув слабый шведский отряд у Бреста. Поэтому когда 11 сентября Карл XII вместе с несколькими хоругвями Лещинского перешел границу Саксонии, то это курфюршество, в отличие от России, Польши и Литвы, сдалось шведам без единого выстрела. Засим 13 сентября в замке Альтранштадт под Лейпцигом Карл Пипер и Карл Реншильд вместе с саксонскими дипломатами подписали «вечный, твердый и истинный мир и дружбу». С этого времени дипломатия Августа свелась к особо виртуозному обману шведов, русских и поляков.
16 (27) сентября русские, поляки и саксонцы соединились около Люблина. Через три дня состоялся общий смотр войскам с пушечным и ружейным салютом и последующими возлияниями. После «веселья», которое так любили и Август, и Меншиков, приступили к делам.
На самом деле Август II получил от него 6 тыс. ефимков, но из царской казны князь, не уступавший в плутовстве своему партнеру, рассчитывал компенсировать 10 тысяч.
Меншиков знал, что у Мардефельта меньше войск, чем у него, однако он должен был считаться с вероятностью помощи Карлом XII из Саксонии. Отвлекающий марш генерала А. Л. Левенгаупта с 20 сентября из Курляндии на Ковно и Вильно (и далее, по слухам, на Полоцк) Меншиков в расчет не принял – Левенгаупт не успевал спасти Мардефельта. Боевой настрой оставшихся в Польше шведских частей не был высоким.
Между тем Меншиков, вопреки Августу, продолжал тянуть все силы к Калишу, в районе которого, по данным его разведки, находилось до 8 тыс. шведов и 15 тыс. поляков-станиславцев. 17 октября русско-польско-саксонские союзники перешли неглубокую Просну, согласовали расстановку полков и встали в боевой порядок в 5 км к югу от Калиша. С севера город блокировали иррегулярные части. Часть поляков переправилась через Просну только на следующее утро, в день битвы. Мардефельт выстроил войска за ручьем, протекающим через д. Добжец, фронтом на юг и с опорой левого фланга на Просну. Всю ночь обе стороны простояли в боевой готовности. О неожиданной ночной или утренней атаке противники не думали: Мардефельт, начисто лишенный тактической дерзости Карла XII, отдал всю инициативу противнику, Август II до последнего сдерживал Меншикова.
Утром 18 октября союзники провели военный совет, после которого, несмотря на проволочки Августа, полки стали двумя колоннами перемещаться на более выгодную западную позицию, перед которой не было водных преград. 10 тысяч казаков и калмыков блокировали тыл шведов за правым болотистым берегом Просны и с востока от Калиша. Загнанный в угол Мардефельт развернул 3-километровый фронт между деревнями Косцельна Весь и Добжец лицом на запад, тылом к Просне, сдав всю инициативу противнику.
Единого командования у союзников не было. Август никогда не управлял войсками в бою и, отрешенный шведами от короны, формально не имел права начальствовать над ними. Распоряжение саксонцами он вручил генерал-лейтенанту голштинцу М. Брандту, нанявшемуся в Коронное войско в 1692 г. и успевшему слегка повоевать с турками, татарами и шведами. Дабы не создавать впечатления полного отстранения от боя, Август, вопреки обыкновению, выехал на поле рядовым наездником.
Сандомирянами командовал великий коронный гетман Адам Николай Сенявский, один из руководителей Сандомирской конфедерации, амбициозный, но посредственный военачальник. Главнокомандующим де-факто стал инициатор Калишской баталии – А. Д. Меншиков, который выезжал на поле с полной верой в победу. Будучи на 13 лет младше Мардефельта, русский генерал не очень сильно уступал тому в военном опыте.
Если битву при Лесной Петр I справедливо назвал «матерью» Полтавской победы, то согласно В. Артамонову, Калишская битва имеет «дедовскую» степень родства с Полтавской.
В сухой осенний полдень 18 октября союзники стали готовиться к бою. При общей численности в 34 000 человек в линиях было выставлено около 24 тыс. всадников (казаки и калмыки в сражении не участвовали).
На картине битвы при Калише из музея Чарторыйских для русских вообще не нашлось места.
