возвращает свою «Великую Россию» к эпохе крепостничества, устанавливая барщину: третий сноп и половина трав помещику. А потому нет ничего удивительного в том, что крестьянство окончательно отходит от Доброволии.
С продвижением армий Юга в глубь Украины и РСФСР помещики возвращались «к себе» в имения, и начиналась жесточайшая расправа с крестьянством с помощью доблестных добровольческих войск и специальных карательных отрядов. Деникин и Лукомский в своих воспоминаниях скорбят об этом печальном факте. Деникин даже отдавал грозные приказы, воспрещавшие «насилия». Но ведь им же изданный закон толкал на это помещиков. Таковы были единственные реальные результаты этого земельного закона.
Рабочий вопрос. Почти одновременно с декларацией о земле появилась и декларация по «рабочему» вопросу весьма либерального свойства: разрешалась организация рабочих в профсоюзы, был введен даже 8-часовой рабочий день, определены условия охраны труда и пр. Однако фактического применения эта декларация, конечно, не нашла, и предназначалась она исключительно для экспорта за границу в качестве фигового листка, прикрывавшего истинное лицо деникинского режима. В действительности вслед за декларацией были выпущены дополнительные правила, вводившие на всех крупных предприятиях обязательные сверхурочные часы — 400 часов в год, чем санкционировалась длительность рабочего дня до 9 ½ часа.
Лишенные всяких избирательных прав, находившиеся в тягчайших материальных условиях, не имевшие своих организаций, ибо профсоюзы разгонялись «государственной стражей», рабочие представляли из себя тот горючий материал, который готов был в любую минуту вспыхнуть и свалить ненавистную власть Деникина.
Национальный вопрос. Поскольку в основу устройства территории Юга положено было «сохранение единства Российской державы» (Деникин, т. V, с. 138), национальный вопрос решался так же «просто» и «легко», как он решался при царском правительстве.
«Никаких мечтаний!» Россия должна быть единой, и если казачеству и обещали кое-какие отклонения от этого единства, то лишь как плату за борьбу с большевиками. Все же прочие «инородцы» не имели никаких оснований ждать милостей от всесильного «Юга». Весьма характерный штрих: «Автономное управление предположено строить не только по признакам национальным, но и по соображениям иного порядка — по удобству расчленения, географическому положению» и т. д. (Деникин, т. V, с. 140). По отношению к Украине Деникин властно заявляет, что правительство держит твердый курс «на национальное, религиозное и культурное единство русского народа в лице трех ветвей его — великорусской, малорусской и белорусской». Иначе говоря — никакой Украины. В Крыму татарский парламент (курултай) и татарское правительство (директория) были упразднены простым административным распоряжением, и весь Крым был включен в состав Таврической губернии. Даже территория Украины с Крымом не была сохранена в своих границах: по «общегосударственным соображениям» она была разделена натри области — Киевскую, Харьковскую и Новороссийскую. Так просто разрешался национальный вопрос.
Чтобы полнее представить картину внутреннего состояния Доброволии, остается бросить взгляд на те «оседлые» элементы в её пределах, которыми предполагал и мог воспользоваться Деникин, т. е. на население казачьих областей и Украины.
Донское войско. Само собой понятно, что казачьи войска, пользовавшиеся за свою верную службу царскому правительству целым рядом политэкономических льгот и привилегий, в это время представляли собой контрреволюционную стихию, хотя и расслоенную.
Следующие цифры, относящиеся к 1919 г. [36], могут служить иллюстрацией к этому вопросу:
Численность населения (человек):
Казаков — 1 351 812.
Коренных донских крестьян — 939 003.
Пришлых крестьян — 468 246.
Распределение земельных угодий (в десятинах):
Во владении казачьего населения — 9 582 157.
Войсковые земли — 2 299 909.
У крестьян — 1 600 694.
Частная собственность — 1 451 875.
Городск., церк. земли, немецк. колонии и пр. — 304 151.
Таким образом, даже по этим, далеко не свободным от тенденциозности цифрам крестьянство, составлявшее более половины населения, имело в своем распоряжении лишь половину земли.
Отсюда: а) враждебность казаков к советской власти и ее аграрной политике, б) вражда на Дону между казаками и «иногородними».
Отстаивая свои экономические интересы, донское казачество стремилось к самостийности и готово было смотреть на иногородних, как на иностранцев. Атаман Краснов откровенно проводил эту политику, которая получала местно-патриотический оттенок. По его словам [37], Каледина погубило доверие к крестьянам, знаменитый паритет. Дон раскололся на два лагеря: казаки — крестьяне. Крестьяне, за малыми исключениями, были большевиками. Там, где были крестьянские слободы, восстания не утихали. Весь север Войска Донского, где крестьяне преобладали над казаками — Таганрогский округ, слободы Орловка и Мартыновка 1-го Донского округа, города Ростов, Таганрог, слобода Батайск, — был залит казачьей кровью в борьбе с крестьянами и рабочими. Попытки ставить крестьян в ряды донских полков кончались катастрофой… Война с большевиками на Дону имела уже характер не политической или классовой борьбы, не Гражданской войны, а войны народной, национальной. Казаки отстаивали свои казачьи права от «русских» (так пишет Краснов).
Конечно, это была настоящая классовая война. Первый же войсковой круг, собранный в конце апреля старого стиля 1918 г. в Новочеркасске и провозгласивший себя «кругом спасения Дона», утвердил «Основные законы», которые:
1) передали всю власть управления войском во всем ее объеме войсковому атаману в пределах Всевеликого войска Донского с указанием, что он же есть высший руководитель всех сношений Всевеликого войска с иностранными государствами;
2) предписывали управляться на основаниях свода законов Российской империи, за исключением статей, отменяемых донскими основными законами, и отменить все законы, изданные Временным Российским правительством и Советом народных комиссаров [38].
В дальнейшем казачество мечтало округлить свою территорию, получить возможно лучшие выходы к морю [39], а капиталистические верхи казачества пытались прибрать к рукам часть естественных богатств окраин (уголь) с целью превращения их в источники дохода.
В письме к Вильгельму от 28 июня старого стиля 1918 г. атаман Краснов просил:
1) признать права Всевеликого войска Донского на самостоятельное существование, а по мере освобождения Кубанского, Астраханского и Терского войск и народов Северного Кавказа — на слияние с ними Войска Донского в одно государственное объединение под именем Доно-Кавказского союза;
2) содействовать присоединению к войску по стратегическим соображениям городов Камышина и Царицына Саратовской губернии, города Воронежа и станций Лиски и Поворино;
3) своим приказом заставить советские власти Москвы очистить пределы Всевеликого войска Донского и других держав, имеющих войти в Доно-Кавказский союз, причем… все убытки от нашествия большевиков должны быть возмещены Советской Россией [40].
Этот замечательный исторический документ в полной мере свидетельствует обо всех вожделениях Войска Донского, а также об относительной слабости казачьей контрреволюции, которая искала поддержки у иностранной интервенции — сперва германской, потом англо-французской. Эта слабость сказывается весьма явственно, если принять в расчет ту фактическую помощь, которую Дон получил от германцев в обмен на свои естественные богатства. 27 июня старого
