Это была самая странная кремлевская пара, какую только можно было себе представить: они прилично выглядели и на бытовом уровне прилично себя вели.
Они познакомились, как и многие молодые люди того времени, на танцах в общежитии МГУ им. М.В. Ломоносова. «Тогда было поветрие – учить бальные танцы, – вспоминал потом Михаил Горбачев. – В фойе клуба раз или два в неделю разучивали. Ребята из комнаты мне сказали: Мишка, там такая девчонка!.. Я пошел, увидел и начал преследовать. Второй курс у меня, у нее – третий. Мне двадцать, ей девятнадцать… Мои домогательства были встречены холодно… Мы полгода ходили рядом, держась за руку. Потом полтора года – когда уже не только за руку держались. Но все-таки мужем и женой стали после свадьбы».
Свадьба получилась студенческая, без обручальных колец. Но костюм и платье на женихе и невесте были совершенно новыми – деньги на них на комбайне заработал Михаил. Будущий генсек в то лето ездил покорять целину.
После окончания университета Раиса поступила в аспирантуру, но Горбачев отказался от предложения работать в Москве, и в 1955 году чета уехала в Ставрополье, на родину мужа, где ей предстояло прожить двадцать три года. По своей специальности в прокуратуре Горбачев проработал ровно десять дней, а потом ушел на общественную работу, куда его уже давно звали, и вскоре занял должность первого секретаря горкома ВЛКСМ. Раиса Максимовна преподавала в местной школе и одновременно работала над диссертацией в области социологии, которую защитила в Московском государственном педагогическом институте в 1967 году и получила научную степень кандидата философских наук.
В отдельную квартиру они переехали незадолго до того, как в апреле 1970 года Михаил Сергеевич стал первым секретарем крайкома КПСС. До того жили в коммуналке – с рождением дочери им выделили две комнаты.
До 1985 года, когда Михаил Горбачев стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, Раиса Максимовна Горбачева преподавала в МГУ, участвовала в деятельности общества «Знание».
Когда муж стал главой государства, Раиса Горбачева ужасно волновалась и спрашивала Михаила Сергеевича, как ей теперь себя вести. «Для нас ничего не изменилось, – отвечал он. – Веди себя, как и раньше». Но «как раньше» уже не получалось…
Раиса Максимовна осознавала, что она стала первой леди, но долго не могла понять, что это такое. Академик Александр Яковлев вспоминал, что однажды она позвонила ему и с волнением начала рассказывать, что накануне по телевидению показали эпизод, когда она, наклонившись, поправляла чулок. Она была очень возмущена.
А страна впервые получила прилично выглядящих генсека и его жену. Южнорусский выговор главы семьи и государства и нудновато-учительская манера разговора Раисы Максимовны скрывались от мира за языковым барьером, а все остальное было налицо.
Впервые первую леди не стыдно было показать за рубежом. Глупостей она не говорила, держалась вполне достойно, приковывала к себе огромное внимание. Раиса Горбачева упорно изучала английский, иногда пыталась говорить на языке. Она очень опасалась неточностей в собственном поведении, боялась, что это может повредить делу.
При этом она очень внимательно относилась к тому, что касалось мужа, оберегала его, как только могла, старалась делать так, чтобы ему было спокойно и уютно. Она с нескрываемой иронией наблюдала, как некоторые из гостей исходили патокой в адрес генсека. А дома она оставалась милой и беспокойной хозяйкой.
В момент ее появления на политическом небосклоне иностранные газеты пестрели заголовками: «Единственная из кремлевских жен, которая весит меньше своего мужа!»; «Коммунистическая леди с парижским шиком!» Дальнейшие события показали, что интерес к первой леди СССР с годами не ослабевал. В 1988 году Раисе Горбачевой была присуждена премия «Женщины мира», в 1991 году – премия «Леди года». Супруга Президента СССР выступила в глазах мировой общественности как «посланница мира», решительно поддержавшая замыслы мужа.
Приняв на себя эту важную политическую роль, Раиса Горбачева сжилась с ней, похоже, не без удовольствия.
«Каждый раз (во время встреч на высшем уровне. – Прим. авт.) мы с Раисой становились предметом самых горячих обсуждений, – вспоминала в своих мемуарах супруга экс-президента США Рональда Рейгана Нэнси. – Отчасти потому, что на переговоры прессу не допускали и тысячам корреспондентов было не о чем больше писать. Мы с Раисой были лишь маленьким подстрочным примечанием к великим событиям. Но она играла важную для меня роль во время подобных встреч, и я стала одним из ведущих экспертов по русской первой леди…
Если я нервничала перед первой встречей с Раисой Горбачевой – а я нервничала, – то она, должно быть, нервничала еще больше перед встречей со мной. Я не знала, о чем буду говорить с ней, но вскоре выяснилось, что это не имеет никакого значения. С первой минуты она сама говорила, говорила, говорила – так много, что мне едва удавалось вставить словечко… После почти дюжины наших встреч в трех разных странах основное впечатление, которое осталось у меня от Раисы Горбачевой, – что она никогда не перестает говорить. А точнее сказать, читать лекции. Иногда темой был триумф коммунистической системы. Иногда – советское искусство. А чаще всего – марксизм-ленинизм. Один или два раза она даже прочла мне лекцию о недостатках американской политической системы…
Несмотря на все трудности общения с Раисой, знаю, что она испытывала такое давление, какого я даже представить себе не могу, и я ее не виню. Когда, например, Горбачевы приземлились в Женеве, я заметила, что они вышли из самолета вместе. А когда вернулись в Москву, он вышел один, без нее, а она незаметно выскользнула через дверь в хвостовой части. Я бы взбесилась, если бы мне нужно было вести себя за границей совсем не так, как дома».
Крис Огден, автор книги «Маргарет Тэтчер. Женщина у власти», писал о визите британского премьер-министра в Москву в марте 1987 года: «Визит в Москву дал Тэтчер первую реальную возможность оценить и Раису Горбачеву, которой она преподнесла первое издание «Ярмарки тщеславия» Теккерея. Она очень быстро поняла, почему Нэнси Рейган так не нравилась Раиса. Жена советского руководителя имеет ученую степень, она умна, имеет собственное мнение и не колеблясь говорит о том, что знает или думает. Убежденная марксистка, она подходит к дискуссиям диалектически, проповедуя и формулируя закономерность. Как заметил один из английских экспертов, если бы Раиса жила в Англии, она скорее всего стала бы активисткой Движения за ядерное разоружение». «Ее непросто сбить с толку», – заметила как-то Тэтчер.
