Часа через полтора-два противник под прикрытием авиации и артиллерийско-минометного огня повторил атаку, но с еще меньшим успехом. На этот раз танки не смогли прорваться к огневым позициям артиллерии. Пехоту же отсекли и нанесли ей тяжелый Урон наши пулеметчики и действовавшие совместно с ними стрелки и" частей 27-го стрелкового корпуса. Атакующим, потерявшим еще несколько танков, пришлось опять отойти.
Огневой бой на западном берегу реки Стырь начал было затухать. гитлеровцы, не добившись успеха, приступили к перегруппировке своих сил. А мы, воспользовавшись передышкой переправили на восточный берег один дивизион и начали готовить следующий.
Но тут произошла непредвиденная задержка. На мост неожиданно бросились тыловые подразделения и артиллерия на конной тяге из состава частей 27-го стрелкового и 22-го механизированного корпусов. Поддавшись панике, несколько сот человек, мешая друг другу, пытались прорваться на тот берег. Их копи лома ни ноги между шпалами, повозки и орудия сбивались в кучу Образовалась пробка. А тут еще немцы открыли артиллерийский огонь по мосту.
Началась невообразимая суматоха. Люди распрягали лошадей, бросались обратно на берег, а то и прямо в воду. После нескольких разрывов вражеских снарядов на мосту никого не осталось, кроме перевернутых повозок да автомашин. Для его расчистки понадобились бы долгие часы. Раздумывать было некогда, ибо речь шла о судьбе многих тысяч людей. И я послал на мост находившиеся в моем распоряжении два танка KB из 41-й танковой дивизии. Могучие боевые машины своей тяжестью расчистили мост, и мы тут же возобновили переправу.
Гитлеровцы произвели еще три ожесточенные атаки, и, хотя им удалось значительно приблизиться к мосту, к вечеру их силы иссякли. Ночь была сравнительно спокойной, и к утру мы переправили на восточный берег реки все, что было возможно. А на рассвете железнодорожный мост по моему приказу был взорван.
Но фашисты подготовили нам новый сюрприз. Еще накануне днем они направили часть своих войск к югу от этого железнодорожного моста, построили там понтонную переправу и захватили плацдарм на восточном берегу Стыри.
Здесь мы и встретились с ними. И вновь начались тяжелые оборонительные бои, которые бригада вместе с остатками 27-го стрелкового корпуса вела в течение двух дней. 28 июня подошел один из полков 200-й стрелковой дивизии (она входила в состав прибывшего тогда в район Рожище 31-го стрелкового корпуса), которой командовал полковник И. И. Людников. Поддержанный нашей артиллерией, полк разгромил части противника и ликвидировал его плацдарм на восточном берегу реки.
VII
В непрерывных боях прошла первая неделя войны. То была пора особенно тяжких испытаний, невыразимой горечи и невосполнимых утрат. Но я вспоминаю об этих днях с гордостью за наших воинов, показавших величайший пример стойкости и самопожертвования во имя своего народа и любимой Родины, высокое воинское мастерство.
Да, и мастерство. Это нужно особенно подчеркнуть, так как речь идет о первых днях войны. Ведь до того подавляющему большинству бойцов приходилось стрелять лишь на учениях. А многие вообще только несколько месяцев назад впервые стали у орудий.
Таким был, например, красноармеец Дмитрий Никифорович Авраменко, 1920 г. рождения. Окончив неполную среднюю школу, он работал счетоводом в родном колхозе им. Тараса Шевченко Драбовского района Черкасской области. С шестнадцати лет в комсомоле. В ряды армии призван в октябре 1940 г. Через полгода был направлен в артиллерийскую противотанковую бригаду, А еще два месяца спустя, в бою под Торчином, заряжающий Дмитрий Авраменко, будучи ранен, не ушел с поля боя, заменил убитого наводчика и метким огнем уничтожил семь фашистских танков. За это он был представлен командованием 5-й армии к награждению орденом Ленина.
Из отличившихся в том же бою мне запомнился и красноармеец Виталий Александрович (по архивным документам Алексеевич) Овечкин. Недавно я узнал, что он в настоящее время живет в Семипалатинске, работает слесарем на кожевенном заводе, ударник коммунистического труда. Вот как рассказывает о событиях того дня сам бывший наводчик: "Огневая позиция моего орудия находилась в 200 м позади небольшой рощи. Немцы, видимо, не ожидали засады и двигались колонной по шоссе на г. Луцк. Ближние к дороге орудия подпустили немецкие танки и подбили головные. Колонна остановилась, и танки начали расползаться по сторонам.
Пока моему орудию нечего было делать, я решил пристреляться. Пристрелка прошла удачно, снаряды ложились под срез рощи.
Бой все более разгорался, и вдруг кустарник ожил. На опушку леса вышел немецкий танк. Я открыл огонь, и танк (видимо, подбитый) остановился, вторым снарядом (фугасным) добил вылезавших из верхнего люка немцев. Второй танк, подошедший вплотную к первому, был подожжен. Когда разрывом вражеского снаряда был убит третий номер, а четвертый и пятый номера ранены, мы остались вдвоем с заряжающим и продолжали бой, подпуская танки, чтобы бить их наверняка, как учил нас командир батареи. В этом бою огнем из моего орудия было уничтожено пять немецких танков"{6}.
Не могу не вспомнить и о героях неравного боя, который вела бригада у местечка Затурцы. Артиллеристы показали в этот день поистине чудеса воинской доблести. И притом не в одиночку, а целыми подразделениями. Изумительный подвиг совершил личный состав батареи младшего лейтенанта А. И. Логвиненко, занимавший позицию непосредственно у шоссе. Батарея уничтожила более сорока танков. Невероятно, но это действительно так и было, что подтверждается документами, сохранившимися в Архиве Министерства обороны{7}. Командирами орудий были сержанты И. М. Панфиленок, Н. А. Москалев, Г. К. Москвин и младший сержант В. П. Лазарев.
Из документов известно, что, например, орудийный расчет сержанта Москалева не имел "впереди себя никаких своих частей"{8}, т. е. первым встретил натиск врага. Когда враг бросил в атаку большое число танков и они угрожающе надвигались на наши позиции, Москалев ни на минуту не терял самообладания"Спокойный и хладнокровный, он командовал своим орудием и подбадривал орудийный расчет. Подпустил танки на прямой выстрел и открыл ураганный огонь. Его орудие уничтожило 12 танков противника и 3 огневые точки. Сам товарищ Москалев погиб в этом бою"{9}.
О расчетах Москалева, а также Москвина и Лазарева сержант И. М. Панфиленок, тоже командир орудия, рассказал впоследствии:
- На нас надвигалась лавина танков. Впереди были орудия Москвина, Москалева и Лазарева. Они подпустили фашистов на 300-400 метров и почти одновременно выстрелили, не сделав ни одного промаха. У ближайшего танка слетела башня, два других загорелись. Орудия выстрелили еще раз, и снова запылало три танка. Вскоре фашисты устремились на наши позиции с флангов. В бой включились и другие батареи нашего дивизиона, а также соседние дивизионы.
