Джобс злился всю оставшуюся жизнь. “Они обокрали нас, потому что у Гейтса нет ни стыда ни совести”, — жаловался Стив почти тридцать лет спустя, незадолго до смерти. Узнав об этом, Гейтс ответил: “Если он в это верит, значит, попал в собственное поле искажения реальности”115.
Суды не признали вину Microsoft. Федеральный апелляционный суд определил GUI как понятный и доступный обычным пользователям способ работать на компьютере Apple. “GUI представляет собой виртуальный рабочий стол с окнами, иконками и выпадающими меню, которыми предполагается управлять при помощи манипулятора под названием «мышь». Компания Apple не может запатентовать идею графического интерфейса или виртуального рабочего стола”. Иными словами, было практически невозможно поставить копирайт на то, как технология выглядит или как мы с ней работаем.
Однако, что бы там ни решили суды, у Джобса действительно был повод злиться. GUI от Apple был качественнее, креативнее и удобнее, да и дизайн был на высоте. Интерфейс Microsoft был сделан на коленке: окна не могли накладываться друг на друга, а графику как будто рисовали алкоголики в каком-то подвале в Сибири.
Так или иначе, система Windows сумела поглотить рынок. И не потому, что продукция Microsoft была лучше, а потому, что лучше была их бизнес-модель. К 1990 году на долю Windows приходилось 8о% рынка, а к 2000 — уже 95 %. Джобс считал успех Microsoft дефектом мироздания — полным отсутствием вкуса у людей. Позднее он добавит: “Единственная беда Microsoft в том, что у них нет вкуса, вот просто абсолютно нет вкуса. И дело не столько в мелочах и деталях, сколько в глобальных вещах. Они даже не пытаются придумать что-то новое или добавить изюминку или харизмы в свою продукцию”116.
Основная причина успеха Microsoft крылась в готовности сотрудничать со всеми производителями компьютеров, а Apple продолжала развивать свой интегрированный подход и поставлять свое ПО только со своим оборудованием. Джобс был художником и перфекционистом, поэтому он хотел контролировать все, каждую минуту в жизни пользователя. Подход Джобса позволял компании больше зарабатывать, а пользователям — наслаждаться технически и эстетически совершенной техникой. С Microsoft люди могли выбирать из большого числа компьютерных марок, а компании это позволило завоевать рынок.
Ричард Столлман, Линус Торвальдс и свободное программное обеспечение с открытым исходным кодом
В конце 1983 года Apple готовилась представить публике свой Macintosh, а Гейтс рассказал миру о Windows. Именно тогда появился новый подход к разработке программного обеспечения. Его предложил Ричард Столлман, сотрудник Лаборатории искусственного интеллекта при МТИ и завсегдатай “Клуба технического моделирования железных дорог”, походивший на ветхозаветного пророка. Он был ярым борцом за правду и с невиданным рвением пропагандировал совместную разработку и свободное распространение ПО. Участникам “Домашнего компьютерного клуба”, которые незаконно копировали язык Microsoft BASIC, до его упорства было далеко117.
Могло показаться, что идеи Столлмана не заинтересуют хороших специалистов, которые могли бы создать качественный продукт. Гейтс, Джобс и Бриклин работали не только ради удовольствия и не во имя высоких идеалов. Однако энтузиасты программирования всегда приветствовали коллективные начинания и взаимопомощь, поэтому движение за свободное программное обеспечение и открытый исходный код достигло впечатляющего размаха.
Ричард Столлман родился в 1953 году и рос на Манхэттене. Он был околдован математикой с самого детства и еще в юном возрасте освоил матанализ. “Математика чем-то напоминает поэзию.
Она состоит из настоящих отношений, настоящих действий и выводов, в этом кроется ее красота”, — говорил он. Столлман не был похож на одноклассников, не стремился везде быть первым. Когда в старшей школе учеников разделили на две команды для викторины, Столлман отказался играть, заявив, что ему неприятна сама идея соревнований: “Я видел, что мной пытаются манипулировать и что остальные на это ведутся. Все хотели победить другую команду, хотя там играли такие же их друзья. Меня стали уговаривать отвечать на вопросы, чтобы мы победили, но я твердо стоял на своем и не собирался принимать чью-либо сторону”118.
Столлман учился в Гарварде, где стал легендой даже среди гениев математики. После окончания университета он получил место в Лаборатории искусственного интеллекта при МТИ, расположенной в Кембридже, в двух станциях метро от Гарварда. Там он улучшил схему железнодорожных путей в “Клубе технического моделирования” МТИ, написал эмулятор, позволявший выполнять программы PDP-11 на PDP-10, и проникся духом командной работы. “Я влился в уже немолодое сообщество программистов, которые делились своими разработками бесплатно. Если какой-либо университет или компания хотели использовать нашу программу, мы всегда им разрешали, исходный код был доступен всем”119.
Как настоящий хакер, Столлман презирал ограничения и закрытые двери. Он и его друзья придумали множество незаконных способов попадать в комнаты с компьютерными терминалами. Столлман обычно проникал туда через навесные потолки: нужно было сдвинуть одну панель и изнутри открыть дверь, зацепив дверную ручку магнитной лентой со скотчем на конце. В какой-то момент в МТИ решили запустить базу данных пользователей и ввести пароли. Столлман принял эту идею в штыки и призывал коллег игнорировать нововведение: “Мне это казалось противным, поэтому я не стал заполнять форму, и в мою учетную запись можно было войти без пароля, просто нажав клавишу Enter. Преподаватель предупредил меня, что университет может удалить мою директорию с документами, но я посоветовал им этого не делать, поскольку там лежала часть системных файлов, и в итоге пострадали бы все”120.
К неудовольствию Столлмана, в начале 1980-х братство разработчиков МТИ стало распадаться. В лабораторию привезли новый компьютер, на котором стояло защищенное копирайтом ПО. “Получить рабочую копию операционной системы можно было, только подписав соглашение о конфиденциальности, — негодовал Столлман. — Ты еще не начал работать на компьютере, а уже давал обещание не помогать другим пользователям. Нам запретили взаимодействовать и обмениваться информацией”121.
Многие его коллеги смирились и пошли работать в коммерческие компании, например в Symbolics, которая образовалась на базе лаборатории и щедро платила разработчикам. Столлман не понимал их корыстолюбия и считал предателями, ведь сам он иногда ночевал в офисе и выглядел так, будто одевался в секонд-хендах. Последней каплей стала история с лазерным принтером Xerox, подаренным лаборатории. Столлман хотел написать команду, которая сообщала бы, что в принтере застряла бумага. Однако ему не дали доступ к исходному коду устройства из-за вопросов конфиденциальности. Столлман пришел в ярость.
