Заканчивался 2006 год — предвыборный. Руководство НТВ готовилось к главным событиям в стране — надо было оправдать существование телеканала. Перед битвой начиналась чистка стройных рядов и закручивание гаек. А также раздача пряников и кнутов.
Однажды осенью я случайно стал свидетелем забавного эпизода из жизни НТВ. Вернее, увидел только часть его — потому всё остальное рассказываю с чужих слов. Так вот. В обычный будний полдень всех сотрудников транспортного отдела телеканала вдруг собрали в двух больших комнатах водителей на втором этаже АСК-1. С ними хотела поговорить женщина-начальник — «Л.О.», курировавшая всю официальную, белую, финансовую жизнь телеканала. «Разговор» был в виде объявления: о сокращениях премиальных, о новых штрафах для водителей, и, главное, о беспочвенности надежд водителей на повышение зарплат. Надежд объяснимых: ведь единственное, что в России растёт постоянно и стабильно — это стоимость жизни, цены, услуги.
Обычно, на телеканале высокий вердикт никто из руководителей даже не удосуживался лично передать подчиненным. Просто ставили перед фактом и всё! Тем более водителей. А тут высокий руководитель женского пола собственными ножками спустилась с одиннадцатого, «финансово-административного», этажа к водителям — на второй. Да и во время «разговора» у неё прорывались наружу сочувственные интонации в голосе. Можно было подумать, что началась революция в мышлении начальства, но, оказалось, что «Л.О.» не только необходимо было выполнить задание высокого руководства, но и, как оказалось, она просто хотела поделиться частичкой внутренней рефлексии с простым народом, с этими сильными, но бесхитростными мужиками.
Дней за десять до этой встречи водители официально — в виде коллективного письма — обратились к гендиректору НТВ Владимиру Кулистикову. Нет, без угроз, без жёстких требований. Без цитат из Конституции, Трудового кодекса и ежегодного Федерального послания президента страны. Ничего такого в письме не было. Была мольба о надбавке. Да, был намёк и на улучшение условий работы. Но главное — надбавка, человеческая оплата труда. Простыми словами. Мол, помоги, барин! ведь стыдно перед семьями! ведь почти всем отделам накинули пряников! а ведь нам бы просто хлеба! И, правда, многих сотрудников телеканала тогда осчастливили господскими крошками — особенно тех, которые, как например, сотрудники программы «Сегодня», должны были играть основную роль в предстоящих пропагандистских боевых действиях. Да, простыми словами. Просто по-мужски.
Ответ гендиректора НТВ Владимира Кулистикова был отрицательный. Более того, босс грозил штрафами, сокращением премиальных. И озвучить его — ответ — перед простым народом, перед этими сильными, но бесхитростными мужиками альфа-самец телеканала отправил «Л.О.» — женщину. Притом, пожилую…
Этот неприятный вердикт женщина-начальник «Л.О.» говорила каким-то нервным, даже обиженным голосом. Когда по рядам водителей пошёл очередной ропот — некоторые даже позволили себе вслух громко возмутиться: мол, а семью кормить чем? зарплата-то не для проживания в Москве! — начальница вдруг безапелляционно отрубила:
— Все вопросы к Путину!
Для внушительности «Л.О.» — курировавшая всю официальную, белую, финансовую жизнь телеканала — выставила вперёд направленный в потолок указательный палец, и простояла в этой зловеще-гипнотизирующей позе памятника почти минуту. Потом она ещё раз произнесла эту сакраментальную фразу, с наслаждением вздохнула и засобиралась уходить. Теперь она выглядела очень довольной, словно, наконец, выговорилась. Видимо, «Л.О.» — курировавшая всю официальную, белую, финансовую жизнь телеканала — уже слышала этот тезис-приговор во время других «разговоров». Казалось, она и сама была рада такому мужскому поступку гендиректора — отправить её в народ. На душе полегчало.
Мужики какое-то время в недоумении переглядывались, а потом, матерясь, разошлись по делам. Да, просто разошлись.
Приблизительно в это же время элитный мебельный салон «ФЛЭТ-интерьеры» на Долгоруковской улице в Москве посетила супруга президента Российской Федерации Людмила Путина. Постоянный клиент этого необыкновенно — даже неприлично — дорогого магазина.
Салон «ФЛЭТ-интерьеры» (а также салоны Brueton, Room, «ТРИО-интерьер» и другие продающие подобную итальянскую мебель) — это явление-нонсенс, возможное только в стране, страдающей «голландской болезнью» с осложнением в виде «африканской лихорадки». Это то, из-за чего над новой российской элитой потешаются во всём мире. Мебель здесь не просто дорогая, а намеренно дорогая. Диван за 100 000 долларов, коврик под ноги в прихожей — за 15 000 долларов, обеденный стол со стульями — все 150 000 долларов, и даже паршивая на первый взгляд тумбочка здесь может стоить 10 000 тысяч Евро. И покупают же, сволочи!
Не спорю, материал качественный: настоящее дерево, кожа, мех, позолота. У каждого предмета свой паспорт, где расписан весь путь к рождению, например, дивана: дерево, дескать, несколько лет вымачивали в специальном растворе, а ещё в каких-то отварах из трав, и чуть ли не в моче молодого бегемота; а кожу содрали с конкретного (возраст, прозвище, гастрономические и сексуальные предпочтения) высокогорного аппенинского козла. Но это же даже не ручная работа. Это всё — фабричное. Конвейер. Написать-то можно всё что угодно. Да и в самых дорогих салонах в стране-производителе эта чудо-мебель стоит в четыре-пять раз дешевле. На 300–400 процентов дешевле!
Однажды отечественный нувориш где-то услышал или прочёл в каком-то журнале, что самая изысканная мебель делается в Италии. И поверил в это, потому что он как и любой россиянин упорно лелеет свой комплекс неполноценности перед всем западным. Со времён Петра I, а, может, и Смутного времени. Особенно «итальянское» стало в его незагруженной другими более сложными рефлексиями голове синонимом настоящего вкуса. Теперь наш разбогатевший соотечественник постоянно повторяет эту полезную информацию в кругу себе подобных, жонглируя вызубренными брендами и аргументами: Ceccotti, VITRA, Jumbo, Francesco Molon, Fendi, Mascheroni, «лимитированная коллекция», «стиль Art Deco», «в Эрмитаже такая же стоит». Все эти магически звучащие для его уха названия должны помочь с неудобной мыслью: «А жизнь-то проходит бессмысленно», да выковырнуть засевшие в подкорке мозга воспоминания о вонючей кухонной плите в «коммуналке». В этой среде не стыдно не знать Николая Семёновича Лескова или Андрея Платоновича Платонова, главное — уметь поддерживать разговор об этикетках, «недоступных для остальной массы трудового населения».
