– Его уже оповестили, – сообщил мне по телефону куратор. – Он сам приедет к вам на студию. Познакомитесь, возьмете его с собой. Там найдете старшину Быстрицкого, комсомольца. Он тоже был в Афганистане… И то ли он спас Аушева, то ли Аушев его, – разберетесь… Возьмете интервью на фоне тренировочных занятий и стрельб…
Вот так!.. Извольте исполнять, господа кинематографисты: «кругом, бегом, об стенку – лбом!». Какие уж тут психологические портреты, драматургические ходы!..
Телефонный звонок в монтажную. Из охраны:
– Рустам Бекарыч! К вам приехал майор, Герой Советского Союза…
В проходной, тесной, плохо освещенной, какой-то тусклой – ни дать ни взять каптерка захудалого прораба, на стульчике перед вертушкой наших всесильных тетенек-охранниц сидит майор с пышными усами. «Не пропустили даже через вертушку! А ведь предупреждал их! Просил!..» Дело в том, что заявки на пропуска подавались в диспетчерскую за день – накануне. А срочные необходимо было подписывать, не помню, то ли у начальника производства, то ли у замначальника студии, – а их далеко не всегда можно застать на месте. Словом, сидит мой герой, будто захудалый проситель из провинции. Ждет.
Подхожу. Здороваюсь. Он стремительно встает… Именно стремительно, иначе не скажешь. Высокий красавец. Была в нем какая-то особая статность, угадывалась гибкость, как у танцоров-кавказцев, что в мягких высоких сапогах (ичигах?) не на пуантах, а на мысках, на пальцах ног выделывают неописуемые антраша. Майор улыбается сквозь роскошные усы:
– Руслан Аушев.
И не было в нем ни тени какой-то обиды, уязвленности. Искренне, добрыми глазами смотрит, открыто:
– Мне сказали, я вам нужен для съемок?..
– Извините, пожалуйста, – тронутый его простодушием, обаянием я заторопился: – нам поздно сообщили о необходимости съемок, и мы не смогли послать за вами машину, все в разгоне. В гараже ничего нет.
– Да нет, мне хорошо объяснили, как вас найти. И я легко добрался…
На курсах «Выстрел» мы и старшину Быстрицкого нашли, и «разобрались» быстро… И, как было указано, сняли интервью. И слова необходимые были найдены… Но меня не оставляло чувство, что все, что мы сделали, было просто дежурной скороговоркой на экране – для дежурной, отчетной короткометражки. Главное, что произошло, это знакомство с необыкновенным человеком – Русланом Аушевым.
Была в нем какая-то притягательность; какая-то загадка, тайна. Вот вроде все открыто: улыбается, рассказывает тихим тенорком – правда, не о себе… Но больше молчит. Что-то таит в себе – свой стержень, свое «я». Или оберегает свое понимание достоинства мужчины, какую-то затаенную кавказскую мудрость, или еще что… Словом, не расплескивается, не пестрит словами, не бахвалится…
А похвалиться, гордиться ему, конечно, было чем. Хотя распространяться о своих достоинствах и подвигах он и не думал…
Стало быть, рассказать могли только очевидцы, участники событий. Увы, разговорить мне удалось очень и очень немногих… Да и разговор, как правило, возникал случайно, на ходу. Что поделаешь, все торопимся, бежим. И не ведаем, где найдем, где потеряем. Но по рассказам очевидцев могу утверждать, что Руслан был непревзойденным разведчиком. Многократно ходил в тыл к «духам» и много-много раз выручал и свою группу, и товарищей, и командиров, попавших в беду. В Афганистане наши ребята одевались не «по всей форме» – ходили в кроссовках, носили банданы… Вы, вероятно, видели кадры афганской хроники: кто в чем, лишь бы удобно было воевать – в пыль, в грязь, в жару в горах. И вот Руслан, в мягких кроссовках, с присущей ему стремительностью и хваткой, внезапно нападал на душманский дозор. Или, выслеживая замаскированную группировку врага, откуда ни возьмись, как, рысь, «падал» на душманов, волокущих в плен раненого нашего офицера или солдата…
Его, как говорили друзья, дважды включали в списки на присвоение звания Героя Советского Союза. В первый раз кто-то его предупредил: «Ты, Руслан, сбрей усы! А то как-то несолидно: в торжественной обстановке, в Кремле, вручают Звезду Героя – как какому-то франту с усами! Не советскому офицеру, а гусару… из фильма какого-то!»… И что же? Руслан Аушев, человек не тщеславный, взял и сбрил усы! Скорее всего, не потому, что ему, ах как хотелось щеголять золотой звездой. Как человек военный, он, скорее всего, воспринял это как приказ.
Но звания Героя он тогда не получил. И о чем же, вы думаете, он сокрушался? О несправедливости высокого начальства, которое его обошло, обидело? Завидовал более удачливым? Нет!.. Нет и еще раз – нет! Единственное, о чем он сокрушался, – это усы. Его кавказские усы! «Вот дурак, – ругал он себя. – Опростоволосился! Больше ни за что не сбрею, – хоть куда… Хоть – к Богу на поклон!»
Ну а во второй раз, несмотря на гусарский вид и пышные усы, в Кремле, в торжественной обстановке ему все-таки вручили золотую Звезду Героя. И по праву!..
Мне импонирует это сочетание в человеке высокой воинской доблести и сдержанности, скупое проявление мужского и человеческого достоинства. Как тогда хотелось мне посвятить Руслану Султановичу хотя бы один эпизод в моем фильме об офицерах «Люди героической профессии». Но не получилось. Аушев снова служил в Афганистане…
А нас туда не пустили. То ли боялись за нас – все-таки война, боевые действия… Или не хотели, чтобы в фильме, славящем офицерство, блеск его традиций, героизм и доблесть, офицеры предстали на экране без должной выправки, в «затрапезно-окопном» виде? Не знаю, может быть. Да и ехать без консультанта мы не могли, а такового – для Афганистана, вероятно, не нашли.
Стремясь показать зрителю настоящего офицера, героя своей страны, я все-таки снял небольшой эпизод с Аушевым, но уже полковником, в Академии Генштаба, которую он тогда заканчивал и, по счастью, оказался в Москве по учебным делам. Удалось снять и маленькое интервью в Кремлевском дворце съездов о том, каким он, Руслан Аушев, видит офицера сегодня. Не стану пытаться пересказывать сказанное – дословно я это сделать не могу, а приблизительно… Это не нужно. Ибо из уст настоящего офицера лились только самые убедительные, самые точные слова. Но одну деталь, один аспект его интервью мне все-таки хочется отметить. Руслан Султанович вдруг сказал, что ему важен и облик офицера, его выправка, галантность – «…ведь взял же когда-то офицер Михаил Лермонтов приз за мазурку! И наши современные офицеры должны не только уметь стрелять, знать основы психологии, чтобы руководить подчиненными, уметь выносить холод, голод, лишения… Настоящий офицер должен вызывать восхищение, как лучший представитель общества. Уметь танцевать, разбираться в музыке, говорить на иностранных языках…»
