В 1988 году Торвальдс поступил в Университет Хельсинки, а затем отслужил год в финской армии. Вернувшись, он купил себе клон компьютера IBM, работавший на процессоре Intel 386. Его совершенно не впечатлила операционная система MS-DOS, написанная Биллом Гейтсом и его командой. Торвальдсу нравилась UNIX, установленная в университете, но одна копия UNIX стоила пять тысяч долларов, к тому же на его домашнем компьютере она бы не заработала. Торвальдс задался целью это исправить.
Он прочел книгу голландского профессора Эндрю Таненбаума, который для образовательных целей разработал UNIX-подобную операционную систему MINIX. Торвальдс решил, что вместо MS-DOS поставит на свой компьютер MINIX и купил одну копию (16 дискет) за 169 долларов, хотя цена его и возмутила. Установив систему, он начал доводить ее до идеала — дописывать и переписывать.
Первым делом он добавил к MINIX эмулятор терминала, чтобы удаленно подключаться к университетскому мейнфрейму. Он написал программу с нуля на ассемблере, то есть сразу использовал машинный код, что позволяло ему не зависеть от MINIX. Торвальдс принялся за работу в конце весны 1991 года, когда солнце пробудилось от зимней спячки. Люди стали чаще появляться на улице, но только не он: «Я почти не выходил из дома, даже банный халат не снимал и света белого почти не видел — окна были занавешены плотной черной тканью. Все время программировал для своего простенького компьютера».
Когда первая версия эмулятора заработала, Торвальдс решил, что ему также нужно загружать и закачивать файлы, поэтому он написал драйверы для управления дисководом и файловой системой. «Когда и они были закончены, я понял, что стою на полпути к созданию операционной системы», — вспоминает Торвальдс. Иными словами, он практически написал ядро для UNIX-подобной операционной системы. «Вот я сижу в своем заношенном халате и программирую на эмуляторе терминала с расширенными функциями. А в следующую секунду я понимаю, что в процессе добавил столько всего, что фактически уже пишу операционную систему». Торвальдс нашел список «системных вызовов» UNIX. Речь шла о сотнях команд, которые приказывали компьютеру выполнять базовые операции: Open, Close, Read и Write — «открыть», «закрыть», «прочесть» и «написать». Он создал собственную реализацию этих вызовов. Торвальдс до сих пор жил в квартире матери, и они часто ругались с сестрой из-за постоянно занятого телефона — Торвальдс сидел в сети. А Сара, в отличие от брата, вела активную жизнь: «Нам никто не мог дозвониться!»[835] — вспоминала она.
Торвальдс планировал назвать свою систему Freax, что должно было отсылать к free (свободный), freaks (фрики, чудаки) и UNIX. Однако название не понравилось владельцу FTP-сервера, где должна была лежать система, и Торвальдс остановился на варианте Linux, который он произносил очень похоже на свое имя: «Линукс»[836]. «Я никогда и не думал так называть систему, потому что да, это нарциссизм». Позднее он признался, что все же доволен этим названием. Его много лет считали белой вороной, и какая-то часть его эго была рада получить общественное признание[837].
Осенью 1991 года, когда световой день в Хельсинки вновь пошел на убыль, Торвальдс выпустил командную оболочку своей системы, 10 тысяч строчек кода[838]. Он не стал ее продавать, а выложил в открытый доступ. Незадолго до этого Торвальдс вместе с другом прослушал лекцию Столлмана, который тогда ездил по всему миру и проповедовал свою концепцию свободного программного обеспечения. Нельзя сказать, что Торвальдс проникся этой идеей и стал адептом новой религии: «Возможно, тогда меня это особо не зацепило. Мне были интересны технологии, а не политика. Политики мне хватало дома»[839]. Однако он понимал, что, имея доступ к исходному коду его системы, каждый сможет ее улучшить. Торвальдс решил раздавать Linux бесплатно, потому что так ему казалось выгоднее, а идеалы и убеждения были тут ни при чем.
Пятого октября 1991 года он написал дерзкое сообщение в новостную группу MINIX. «Вы скорбите по временам MINIX-і.і, когда мужчины были настоящими мужчинами и сами писали драйверы устройств? — начал Торвальдс. — Я работаю над бесплатной версией MINIX-подобной системы для компьютера AT-386. Ей уже можно пользоваться (а может, и нет — зависит от того, что вам нужно), и я решил выложить исходники для всех желающих»[840].
«Загрузить свою систему в открытый доступ не было трудным решением. Я привык обмениваться программами», — говорит Торвальдс. Среди программистов существовала (и до сих пор существует) традиция пересылать несколько долларов разработчикам тех программ, которые ты себе скачал. «Люди писали мне письма и предлагали перевести 30 долларов». На тот момент Торвальдс еще должен был выплатить 5000 долларов по образовательным кредитам, а также погасить кредит на компьютер, для чего он ежемесячно отдавал банку 50 долларов. Однако он все равно отказался от денег и попросил всех присылать ему открытки. Так Торвальдс стал получать открытки от пользователей Linux со всего мира. «Обычно почту вынимала Сара, и она очень удивилась, что у ее нелюдимого брата есть друзья в таких дальних странах. Ей в голову впервые в жизни закралась мысль о том, что, возможно, я действительно занимался чем-то важным, когда занимал телефонную линию Интернетом».
Было несколько причин, по которым Торвальдс отказался от денег. В частности, он беспокоился о традициях своей семьи:
Мне казалось, что я использую накопленные за века знания, как до меня делали многие ученые и академики… Еще я хотел услышать мнение людей о своей системе (хорошо, и восхищенные отзывы). Я не вижу смысла брать деньги с тех, кто может мне помочь. Полагаю, я бы по-другому к этому относился, если бы вырос не в Финляндии, где любое проявление алчности вызывает у всех большое подозрение, если не зависть. Да, я бы точно по-другому к этому относился, если бы рос не под влиянием деда-академика и отца-коммуниста.
«Жадность — это всегда плохо», — говорил Торвальдс. Благодаря этому он стал народным героем, его нарекли антиподом Гейтса, превозносили на конференциях и печатали его фото на обложках журналов. В Торвальдсе подкупало, что он видел за собой то, чего не замечали его почитатели: слава пришлась ему по вкусу и прибавила самомнения. «Глупая пресса пыталась представить меня бескорыстным, самоотверженным и миролюбивым хиппи-технарем, а я никогда таким не был»[841], — утверждал он.
