А между тем дела «Берингс» на азиатских площадках шли все хуже и хуже, но знал об этом только Лисон. Он был слишком амбициозен, чтобы делать небольшие деньги на сделках с гарантированной доходностью. Буквально сразу после перевода в Сингапур Ник попытался провести несколько несанкционированных начальством биржевых операций и… проиграл.
Однако в глазах руководства Лисон оставался восходящей звездой финансового рынка. Вскоре он стал главным трейдером, а заодно и управляющим службы оформления сделок сингапурского отделения «Берингс». Ник Лисон сам совершал операции, сам вел всю бухгалтерско-учетную документацию. Его практически никто не контролировал. Он умел так запутать аудиторов, что те предпочитали не задавать лишних вопросов, чтобы не выглядеть глупцами. Почти три года никто из тысяч сотрудников банка и внешних аудиторов не замечал, что банк несет многомиллионные потери.
Система Лисона основывалась на встречных сделках банка с самим собой. Подобные сделки разрешены правилами бирж. Если трейдер получает заявки на покупку и продажу одинакового числа контрактов по одинаковой цене, он может провести взаимозачет по счетам своих клиентов. Ник проводил такие сделки между счетами по операциям с ценными бумагами.
Убытки от неудачных сделок он переводил на забалансовый счет 88888 «Невыясненные ошибки» (китайцы считают этот номер счастливым). В реальности задача Лисона была сложнее. Чтобы приписки не бросались в глаза, он дополнительно разносил параллельные операции по счетам во времени и представлял их неравными суммами. А внешним аудиторам он показывал так называемые представительские письма за подписью своего непосредственного руководителя Саймона Джонсона. Эти письма подтверждали легитимность проводимых Лисоном операций. Письма были поддельными, но это выяснится лишь после краха банка.
В 1992 году Лисон спрятал убытки на 2 млн фунтов. В 1993 году пришлось скрывать уже 21 млн фунтов, в 1994-м – 185 млн фунтов. Трейдер пытался побыстрее отыграться, но чем больше он рисковал, тем больше терял.
Лисон вначале осуществлял сделки только за личный счет клиентов. Через некоторое время он получил право на «очень большие деньги» и мог уже самостоятельно заключать контракты от имени банка. Пакеты с миллионами акций, на которые он делал ставку, были всегда крупными, а его предложения – рискованными.
Когда японский рынок покатился вниз, Лисон, стремясь восстановить его и компенсировать свои потери, решился на рискованную игру. Он начал скупать в огромном объеме фьючерсы на индекс Никкей-225. Поначалу казалось, что его расчет оправдался. Индексные арбитражеры бросились продавать дорогие фьючерсы и скупать дешевые акции. Причем в таких объемах, что цены на акции значительно повысились. То есть рынок стал восстанавливаться. В случае успеха Лисон получил бы очень большую прибыль.
Но он недооценил слабость японского рынка. Арбитражеры действительно толкали рынок вверх. Но как только арбитраж заканчивался, рынок снова устремлялся вниз. Ник Лисон напоминал неудачливого игрока в рулетку – пытался возместить потери за счет все больших ставок. Он опять ставил на растущий Никкей, но индекс после некоторого роста снова падал. И так день за днем.
В качестве гарантии для выполнения обязательств при операциях на основе индекса Никкей-225 требовалось внести залог в размере 3,25 процентов стоимости контракта. Если же гарантийный взнос не вносился, биржевые правила предусматривали ликвидацию контракта. Ник запросил у «Берингс» дополнительное финансирование. Значительные суммы, по крайней мере 550 млн фунтов стерлингов, путем комбинированных операций втайне были переведены Лисону в Сингапур для обеспечения фьючерсов.
Были ли у Лисона шансы выиграть? «Да, такой шанс у него был, – считают ведущие экспертов лондонского Сити. – Если бы в феврале индекс Никкей превысил 19 пунктов, то Лисон бы выиграл. В начале декабря появились признаки того, что ставка Лисона выигрывает – индекс Никкей пошел вверх, но вдруг вмешался Сам Господь Бог».
17 января в японском городе Кобе произошло страшное землетрясение. В результате был разрушен один из наиболее индустриально развитых районов Японии. Катастрофа в Кобе вызвала падение индекса Никкей. Лисон оказался в положении летчика, который пытается вывести самолет из крутого пике. Ник продолжал покупать контракты, надеясь переломить рынок. И это ему почти удалось, но тут у «Берингс» кончились деньги.
В четверг 23 февраля 1995 года глава сингапурского отделения «Берингс» получил факс от своего главного трейдера Ника Лисона. В нем было всего два слова: «Сожалею, шеф». Связаться с Лисоном не удалось. За неделю до этого Питер Беринг распорядился провести предварительное следствие по сделкам Лисона в Сингапуре. Выяснилось, что трейдер проводил несанкционированные руководством операции, убытки от которых превысили собственный капитал банка (в итоге общая сумма потерь составила 830 млн фунтов стерлингов или 1,38 млрд долларов!).
Из-за разницы во времени в Лондоне узнали о критическом положении в Сингапурском отделении банка в начале восьмого утра пятницы. А буквально через час правление «Берингс» уже собралось на экстренное совещание. Питер Беринг, говорят, не мог вымолвить ни слова и горько плакал на глазах своих подчиненных. Немного успокоившись, он информировал о катастрофе заместителя управляющего Банка Англии Рупера Пеннат-Реа. Вечером неприятную новость узнал министр финансов Кеннет Кларк.
К концу дня убытки удвоились. В субботу, 25 февраля, «Берингс» выпустил официальное заявление для прессы. Питер Беринг еще надеялся на помощь Банка Англии, но ему было отказано в прямой финансовой поддержке, так как никто точно не знал, сколько именно потерял «Берингс». Порой речь шла об убытках до 4 млрд фунтов стерлингов (около 7 млрд фунтов по курсу 2007 года). Долговые обязательства могли возрасти в любой момент, и Банк Англии не хотел рисковать.
Беринг готов был вести переговоры о продаже банка на любых условиях. В шесть вечера субботы пришло предложение от султана Брунея. Но через четыре часа султан отказался от сделки.
В понедельник 26 февраля 1995 года Высший суд Британии признал банк «Берингс» банкротом. А еще через неделю, 5 марта, разорившийся «Берингс» за символическую сумму в один фунт стерлингов был продан голландской финансовой группе «Ай-Эн-Джи» (ING), которая продолжила торговлю фьючерсами на финансовом рынке Сингапура.
В итоге вкладчики потеряли более 2,5 млрд фунтов стерлингов. По сведениям лондонской газеты «Гардиан», у королевы Елизаветы II и принца Чарльза «сгорел» миллион фунтов стерлингов. Приблизительно 500 тысяч фунтов лишилась и управляемая престолонаследником благотворительная организация «Принц-траст».
