Конфликт вышел на международный уровень. На Ближний Восток отправились Примаков и Кристофер. Но не вместе, порознь. Порознь, потому что американцы однозначно оправдывали Израиль: во всем виновата «Хизбалла», Израиль лишь использовал «право на самооборону». Москва реагировала иначе: пока Израиль оккупирует часть Ливана, перекладывать всю ответственность на «Хизбаллу» нельзя.
21 апреля в 16.00 Примаков прилетел из Бейрута (до этого он успел побывать в Дамаске).
Пресса встретила Примакова недружелюбно. Подчеркивали, что имя Примакова ассоциируется с традиционной линией России на одностороннюю поддержку арабов. Нажимали на то, что Россия пытается использовать ситуацию в Ливане, чтобы добиться от Израиля признания за ней такой роли в мирном процессе, которая была бы сопоставима с ролью США.
3а несколько часов до разговора с Примаковым Перес заявил, что хотя Израиль не против «многоканальности» в миротворческих усилиях, но они должны быть «скоординированы, не хаотичны» Нам нужно одно соглашение, а не три, — сказал Перес, имея в виду активность России и Франции.
Кристофер принял пас: «США чувствуют свою особую ответственность за ближневосточный мирный процесс, в котором они играют лидирующую роль. Я очень признателен Пересу за то доверие, которое он нам оказывает».
Прямо с аэродрома поехали к Бараку. Разговор был тяжелый. Не отрицая полностью логику израильтян, Примаков говорил о «несбалансированности» израильских ответных действий. Ссылаясь на свои встречи в Дамаске и Бейруте, а также на беседу с министром иностранных дел Ирана Велаяти, Примаков настаивал на том, что Израиль не видит существенных нюансов в их позициях и не использует всех возможностей для политического решения проблемы. А как раз здесь Россия могла бы оказаться полезной. Барак отбивался, разыгрывая мотив самообороны. «А если бы ракеты упали на Петербург, что бы вы делали?» — даже такой аргумент был положен на стол.
Сразу же от Барака — к Пересу. Разговор еще острее. Давайте не будем обсуждать вопрос «Кто виноват?», давайте поговорим о том, что делать, какой найти выход, — предложил Примаков. Он сказал, что Россия не намеревается конкурировать с Америкой, но мы — тоже коспонсоры, у нас есть свои возможности и было бы целесообразно их использовать. По его впечатлению, и Тегеран, и Дамаск могли бы участвовать в «поисках развязок». Картина не такая уж «черно-белая», — заметил Примаков.
«Очень черная!» — тут же отреагировал Перес. Я привык видеть Переса спокойным, рассудительным, но на этот раз он был взвинчен, возбужден. Нажимал на то, что Россия должна координировать свои действия с Америкой. Что Израиль не может мириться с обстрелом своей территории. Что Израилю не нужна ливанская земля — нужна безопасность. Что Израиль не может уйти из Ливана, не получив гарантий безопасности. Но Ливан такие гарантии дать не может, а Сирия — не хочет.
Каждый остался при своих.
От Переса поехали ужинать к Вейцману. Разговор, как почти всегда бывает у президента, велся в неформальной тональности. Примаков продолжал развивать свои тезисы.
Неожиданно президент спросил: «Неужели Вы не можете сказать об Израиле ничего хорошего?» — Тишина. Пауза. — «Исраэль това!» («Израиль хороший!») — сообщил я, мобилизовав весь свой иврит. Все засмеялись, и ужин продолжался.
Поздно вечером мы с министром минут тридцать поездили по Иерусалиму. Евгений Максимович был утомлен и раздражен. Разговор не получался.
Утром 22-го Примаков улетел в Москву.
Визит, на мой взгляд, не удался. Примаков по причинам, о которых я могу лишь догадываться, был не в лучшей дипломатической форме. Мы ничего не приобрели, но осложнили отношения с Америкой и Израилем. Даже Франция, с которой мы вроде бы действовали в «связке», в финале оставила нас в изоляции. В комиссию по соблюдению условий достигнутого соглашения были включены конфликтующие стороны (Израиль, Ливан и Сирия), коспонсор (США) и…. Франция. Россия включена не была.
Соглашение вступило в силу утром 27 апреля. «Хизбалла» согласилась не обстреливать территорию Израиля. Израиль согласился не обстреливать гражданские объекты на территории Ливана. Стороны оставили за собой «право на самооборону, не выходящую за рамки данного соглашения». Фактически это соглашение зафиксировало право «Хизбаллы» вести военные действия против израильской армии на территории Ливана.
Когда-то Перес произнес: «Воевать против «Хизбаллы» это все равно, что хлебать суп вилкой». Вот и нахлебались… Стоимость операции «Гроздья гнева» оценивалась примерно в 500 миллионов шекелей. Было уничтожено 50 боевиков. Один труп — 10 миллионов. Если же добавить мирных жителей, то будет, — конечно, дешевле…
В России на горизонте замаячили выборы президента.
У нас это аукнулось странным образом. 25 апреля ко мне явился «человек от Сосковца» (если не ошибаюсь, он был тогда первым вице-премьером). Человека звали Александр Иосифович Файнштейн. Представился как «юрист не в штате». Привез письма от Сосковца — Пересу и мне. Пересу с просьбой оказать содействие проведению в Израиле выборов президента России. Мне — с указанием провести эти выборы, на высоком уровне. Для «уровня» Файнштейн предложил:
1. Организовать массовый прием в российское гражданство — до 100 тысяч человек. Не хватит людей в консульстве — поможем.
2. Договориться с израильтянами и поставить наши урны в день их парламентских выборов, 29 мая, в израильских избирательных участках.
Полная, вопиющая ерунда!
Держал совет с Носенко и Анненковым. Решили написать Сосковцу, что выборными делами занимается в МИДе Пастухов. И просим советы и рекомендации направлять через него.
Потом до меня доходили какие-то слухи, что письмо вызвало раздражение среди царедворцев (Бовин не понимает значения выборов). Но слухами все и кончилось.
… 26 апреля долго сидели с Посувалюком в его любимом японском ресторане. Он после отъезда Примакова остался на Ближнем Востоке, чтобы держать руку на пульсе ливанских событий. Виктор Викторович был расстроен и мрачен: Россию, не пускают в комиссию, по Ливану. Сказал ему, что мы перегнули палку в сторону арабов и тем самым сами вывели себя из игры. На Францию понадеялись зря, так как из-за нас она не будет ругаться с Америкой.
Долго говорили о мидовских делах. Больше я говорил, а он — слушал.
В посольстве подобрался неплохой коллектив, хотя последние ротации снижают качество. Но многие дипломаты меня удивляют.
Во-первых, очень экономны. Не выписывают никаких журналов и газет. Почти не ходят в театры и концерты, если надо покупать билеты.
