Группа вошла в предполагаемый район операции, и почти сразу же, 20 сентября, был замечен ожидаемый конвой, идущий по дуге большого круга. На рассвете 2 судна были торпедированы из подводного положения. Надводный и воздушный эскорт оказались слишком сильными, и контакт был потерян. План организации совместной обороны против авиации противника, скоординировав артиллерийский огонь группы подводных лодок, находящихся на поверхности, потерпел неудачу в первый же день. Субмарины оказались слишком далеко друг от друга. Вечером контакт был снова установлен.
Теперь подлодкам предстояло помериться силами с мощным эскортом военных кораблей, и в ход впервые пошли новые акустические торпеды.
Операция длилась четверо суток, только иногда прерывалась из-за тумана. Именно туман и положил ей конец. Командиры подводных лодок доложили об уничтожении 12 эсминцев акустическими торпедами и потоплении 9 торговых судов обычными торпедами. 2 подлодки затонули.
Такой результат мы считали вполне приемлемым, тем более что туман на второй день операции лишил подводные лодки многих шансов на успех.
Эффективность новой торпеды также была сочтена удовлетворительной. Позже стало ясно, что капитаны сильно преувеличили число потопленных кораблей эскорта. Такое нередко происходит, потому что, стреляя с короткого расстояния, лодки сразу же после выстрела погружаются на глубину 200 футов, чтобы избежать опасности привлечения акустической торпеды шумом собственных винтов. При этом подводникам не удается визуально наблюдать за детонацией торпеды, они только слышат звук взрыва. Взрывы торпеды и глубинных бомб легко можно перепутать.
Согласно имеющейся сегодня информации, было потоплено 6 торговых судов (36422 тонны), а также 3 корабля эскорта. Еще 1 корабль был торпедирован, но не затонул и был взят на буксир. Вполне возможно, Со временем выяснится, что потери конвоя все же были больше, поскольку, если верить данным, доступным сегодня, потери конвоя меньше, чем число попаданий торпед, визуально отмеченных нашими капитанами.
В процессе октябрьских операций против конвоев нам пришлось усвоить важный урок: туман явился для подводных лодок неплохой защитой от атак с воздуха, поскольку впоследствии им ни разу не удалось развить успех при наличии сильного воздушного прикрытия. Поэтому и относительные удачные результаты первых операций группы «Королек» больше не повторялись. Даже наоборот, в последующие месяцы мы убедились, что даже усовершенствованные вооружение и оснащение подводных лодок не смогли поднять на должную высоту боевую мощь немецких подводных лодок. Эра грандиозных побед подошла к концу. Теперь нам оставалось только занять подвижную оборону, продолжая сковывать силы противника, при этом расходуя свои как можно более экономно. Такое положение дел не поднимало настроение, что наглядно видно из записи в журнале боевых действий командования подводного флота от 1 июня 1944 года:
«Наши попытки сковать силы противника, как следует из докладов капитанов, сообщений агентов и информации военно-морской разведки, до сих пор были удачными. Количество вражеских самолетов и эскортных кораблей, групп «морских охотников» и авианосцев, входящих в состав противолодочных сил, не только не уменьшается, но и постоянно увеличивается.
Задача продолжать сражение только для сковывания сил противника очень тяжела для личного состава подводного флота.
Именно здесь более, чем где бы то ни было, успех всегда достигался благодаря слаженным действиям всей команды, что вселило в моряков удивительный боевой дух, упорство в достижении цели, стойкость и мужество перед превосходящими силами противника. Теперь шансы на успех стали мизерными, зато неуклонно возрастают шансы не вернуться из очередного боевого похода. На протяжении последних нескольких месяцев только 70% вышедших в море подлодок благополучно возвращались на базу».
Мы снова и снова возвращались к обсуждению вопроса: оправданно ли продолжение подводной войны такой высокой ценой или же все-таки следует перейти к каким-то другим средствам? Но, учитывая величину сил противника, которые сковывала подводная война, мы постоянно приходили к одному и тому же заключению: подводная война должна продолжаться всеми доступными силами. С потерями, никак не связанными с достигнутыми успехами, придется мириться.
У нас просто не было другой возможности сковать огромные силы противника – только подводный флот. Более того, только подводные лодки, которым нет необходимости всплывать для подзарядки батарей и которые имеют высокую подводную скорость, могут дать нам надежду на возможность продолжать борьбу дальше. Нас утешало только то, что такая лодка уже существует, и каждый час приближает нас к моменту ее спуска на воду.
Весной 1944 года первые подлодки старых типов были оборудованы шноркелями, позволявшими подзаряжать батареи, оставаясь под водой, и обеспечивающими поступление воздуха в лодку. На практике это означало, что такие подводные лодки могут оставаться в подводном положении в течение всей операции. К концу мая «болезни роста» этого нового приспособления остались позади, моряки приобрели опыт обращения с ним.
Одновременно начавшееся вторжение союзников во Франции поставило командование подводного флота перед сложной проблемой. Надо ли посылать подводные лодки на мелководье Английского канала, где будут постоянно присутствовать сотни эскортных кораблей всех типов, а в воздухе постоянно находиться патрульные самолеты? Смогут ли подлодки действовать в таких условиях? Сумеют ли достичь результатов, которые оправдывали бы столь высокий риск?
Начиная с 1940 года мы не проводили никаких операций на мелководье Канала. Но появление шноркеля сделало их возможными. Конечно, субмаринам придется оставаться весь период операции в подводном положении – несколько недель, а то и больше. Смогут ли люди выдержать такую огромную физическую и моральную нагрузку?
Да и можно ли будет использовать шноркель в хорошо охраняемых водах?
Прийти к какому-то выводу нам мешал тот факт, что на первом этапе получить информацию о деятельности наших подлодок в этом районе мы могли только от противника – ту, которую он сочтет необходимым придать гласности. Поскольку использование радиосвязи в создавшейся ситуации даже не обсуждалось, должно было пройти много недель, прежде чем появилась бы устная информация от капитанов подлодок, вернувшихся на базу.
Но с другой стороны, успех вторжения имел решающее значение для дальнейшего хода военных действий.
Подводная лодка оставалась единственным инструментом, который, имея на борту сравнительно небольшое количество людей, мог внести непропорционально большой вклад в войну, потопив, к примеру, судно с боеприпасами, танками или другими военными грузами, даже если при этом сама лодка погибала. Сколько солдат будет принесено в жертву, какие гигантские усилия придется предпринять, чтобы уничтожить на земле это же количество военных грузов? Я размышлял долго и напряженно, но в конце концов все равно пришел к печальному выводу: если вторжение начнется, подводные лодки должны быть там.
