– Как Вы заработали первый миллион? – продолжаю рыться в чужом кошельке.
– Мне удалось отбиться от тех ребят, реструктурировать долги, перевести их в кредиты, заняться рекламным бизнесом. Сказать, что радио тогда приносило много доходов, нельзя, потому что мы боролись за лицензию в FM диапазоне. «Авторадио», несмотря на то что оно существовало с 1993 года, до 1998 года осталось только в УКВ. УКВ сначала был даже популярней, чем FM, а потом FM-приемники вытеснили этот экзотический советский диапазон. Несмотря на то, что бизнесы, которыми я занимался, были достаточно успешными, огромные кредиты фирмы сильно меня не устраивали. Я оказался владельцем крупного пакета в «Авторадио» – шестьдесят процентов. Как только смог получить лицензию на FM, это случилось в марте 1998-го, и буквально через месяц после получения этой лицензии, превращения «Авторадио» в серьезный актив, я его продал.
Эту виртуозность и бизнес-удачу в состоянии оценить лишь те предприниматели, которые серьезно пострадали от кризиса августа 1998-го. Браво! Тогда уж он точно стал миллионером.
– Мой пакет в «Авторадио», – кивнул Варин, – стоил тогда полтора миллиона долларов. Это было много по тем временам. Это сейчас такая станция стоит двести миллионов долларов, а тогда эта сумма позволила мне расплатиться со всеми долгами, реализовать советскую мечту – дача, квартира, машина. При продаже условием покупателей (моих товарищей, тоже выпускников МАИ) было то, что я должен продолжать работать. Так началась моя карьера менеджера на радио. Случился кризис, рекламные бизнесы перестали существовать, я намеренно от них отказался и решил всерьез сосредоточиться на деятельности радио. Процесс был на стыке жанров: являлся и творческим, и коммерческим процессом.
И благодаря тому, что на «Авторадио» в тот момент появилась очень талантливая команда, которая работает и до сих пор, и, наверное, это лучшие специалисты, составляющие на сегодняшний день топ-менеджмент холдинга «Вещательная корпорация „ПрофМедиа“. „Авторадио“ получило колоссальный взлет. За 1999–2000 годы „Авторадио“ вырвалось в пятерку лидирующих радиостанций, в 2003 году мы стали вторыми, за три-четыре года построили огромную сеть, которая сейчас является одной из трех крупнейших сетей, наряду с „Европой плюс“ и „Русским радио“. Те ребята, которым я продал пакет, через какое-то время перепродали его „ПрофМедиа“, и мы вплелись в холдинг „ПрофМедиа“, в котором развитие радиобизнеса получило широкий размах, потому что это было уже не только „Авторадио“, но еще три радиостанции: „Energy“, „Юмор FM“, „Русские песни“. В ближайшее время последнюю радиостанцию мы переформатируем.
Я Вам первой, по секрету, скажу, что это будет радиостанция, которую мы сейчас делаем на 98,8 Мг и она будет называться «Радио Алла». Это наш совместный проект с Аллой Пугачевой*. Вот такие четыре радиостанции, из которых «Авторадио» – крупнейшая и самая быстро растущая сеть, «Energy» – отличное молодежное радио. На данный момент эта компания с большим отрывом от остальных входит в тройку крупнейших радиокомпаний в России вместе с «Европейской медиагруппой» и «Русской медиагруппой». И среди них мы являемся самыми быстрорастущими по аудитории и подоходам.
Спрашиваю, удается ли ему уворачиваться от огромного количества так называемого «поющего нижнего белья» и их спонсоров, которые так рьяно стремятся в шоу-бизнес.
– Здесь мне легче, чем моим коллегам с «Русского радио», потому что на радио «Energy» не играют русскую музыку, а «Авторадио» – это взрослое радио, там не может быть такой шняги. На самом деле, мы на радио не меньше, а больше артистов заинтересованы в хорошей музыке, и каждую неделю у нас проходит художественный совет, на котором мы прослушиваем все более или менее достойное, что к нам приходит. За неделю это только русские десятки треков, потому что международные приходят сотнями. Поиск потенциального хита – эта задача радиостанции состоит в том, чтобы выставить новинку первым, не пропустить. Мы принципиально не занимаемся платными ротациями. «Русское радио» тоже не занимается этим впрямую, они могут заниматься раскруткой в собственных интересах. Мы были в январе на «NRJ Music Awards», который устраивался в Каннах. Сидим, и наш партнер говорит: «Вот это наш артист». Еще один проходит, тоже их артист. «Еnergy» занимается продюсированием артистов. Их логика понятна: у нас рекламный рынок растет на двадцать—тридцать процентов в год, это сумасшедшие темпы; у них рынок растет на процент в год, он почти стабильный. Поэтому они вынуждены искать любые новые источники дохода, поэтому «Еnergy» работает, например, продюсирует мюзикл и на нем зарабатывает, продюсирует артистов и на них зарабатывает.
– Телевизионный канал открыли, – напоминаю я.
– Да, занимаются активно мобильными сервисами, огромный оборот в тридцать миллионов евро в этом году у них будет по акциям, спонсорским концертам, фестивалям. Продюсирование артистов – нормальная ситуация. И появляются бесконечные предложения со стороны ребят из шоу-бизнеса типа: «Давайте, войдите в долю, нам нужен медиаресурс» и т. д. Даже если это суперпопулярный артист, проблема заключается в том, что шоу-бизнес, там, где реально зарабатываются деньги, а именно на корпоративных концертах, является черным. На данный момент «ПрофМедиа», равно как и, например, «Европейская медиагруппа» – это белые, прозрачные компании.
Предлагаю обсудить наркотики в шоу-бизнесе. Существует такой стереотип, что люди в шоу-бизнесе гораздо больше подвержены депрессиям, алкоголю, наркотикам и всем неприятным последствиям ночной жизни.
– Я лично к наркотикам никогда не прикасался, – открещивается Варин. – Но это, бесспорно, существует. Я не понимаю, почему в российском кино, которое сейчас выходит, люди обязательно курят марихуану.
Спрашиваю, кого из артистов российской эстрады он любит слушать, а на кого, наоборот, у него аллергия, даже если тот бывает в его эфире.
– Как Штирлиц говорил: «Чем честнее я отвечу, тем меньше вы мне поверите». Я честно Вам отвечаю, что считаю своим, и вообще, огромным достоинством любого человека, который работает на радио, – отсутствие музыкальных пристрастий. У меня нет никакой домашней фонотеки, ни одного диска.
Ну, вот, доинтервьюировались, руководитель одного из крупнейших радио в стране не любит музыку!
– Я ее обожаю. Как фон. Мне все равно, какая музыка, лишь бы там была мелодия, драйв, то есть какая-то энергетика, но совершенно не важно, на каком она языке и кто ее исполняет. Если взять какие-то вкусы, то дискотека 80-х, которую мы делаем, это и есть мое музыкальное пристрастие, моя самая любимая группа – это группа «Goombay Dance Band», которую мы привезли сюда. Это малоизвестные последователи «Boney M» с мощным вокалом, правда, я всегда считал, что он женский, а оказалось, что мужской. Это маленький, китайского вида человечек (теперь уже 70-летний дед) с невероятным голосом. Самая известная их песня – «Маракеш», а самая моя любимая – «Seven tears». Вот это мне нравится, потому что это мелодично, там есть драйв, а кто, что поет – не важно. Это может быть и Трофим, мелодично и проникновенно, это может быть и Валерия, совершенно другая, это может быть кто угодно.
