Если инструкция по устройству материальной части самолета, мотора и другого оборудования в какой-то мере позволяла техническому составу разобраться в вопросах обслуживания, то для летного состава она не могла раскрыть летно-технических возможностей и особенностей новых машин, так как никто из летчиков не владел английским языком. Приходилось ко всем выводам приходить практическим путем, испытывая поведение самолета в самых разнообразных ситуациях — маневрах на предельных и малых скоростях, на разных высотах, при плавных и энергичных действиях рулями. Словом, каждый оказывался в положении летчика-истребителя. Первыми были более опытные летчики, служившие в авиации еще до начала войны: Михаил Петров, Василий Шаренко, Николай Лавицкий, Дмитрий Шурубов, Георгий Микитянский, Александр Поддубский, Дмитрий Глинка.
Однажды, когда полк находился на отдыхе в Баку, прогуливавшиеся по городу летчики, среди которых был и Дмитрий Глинка, встретили великана-летчика. Это был Борис Глинка. Его училище эвакуировалось из Грозного куда-то в тыл за Каспийское море. К вечеру намечалась погрузка всего личного состава на пароход. И вот эта встреча изменила всю будущность кадрового инструктора авиаучилища.
Братья сразу же узнали друг друга. Как только они несколько успокоились, Дмитрий сразу представил своим друзьям:
— Знакомьтесь, ребята, мой родной брат Борис!
Завязалась дружеская беседа: расспросы о жизни, делах, самочувствии. Борис же особенно не расспрашивал о боевых делах Дмитрия: было ясно и так — на его груди сверкал орден Красного Знамени. Кто-то из летчиков высказал мысль:
— А почему бы вам, товарищ младший лейтенант, не остаться в нашей части, вот бы здорово было!
Борис Глинка на какое-то мгновение задумался. Видно ему понравилось такое предложение. Но он был уверен, что командование училища его не отпустит, а самовольный уход на фронт расценивался как дезертирство. Настойчивые советы летчиков и предложение брата пойти с просьбой к Дзусову поколебали его нерешительность.
Командир полка Дзусов, как только доложили ему о существе дела, сразу же заявил:
— Подавайте рапорт, проситесь в наш полк. Вскоре мы получим на вооружение новые самолеты и снова отправимся на фронт.
…Любил командир подбирать хороших летчиков из тех, которые рвались на фронт. Как и Бориса Глинку, переманил он из перегоночной группы, получив, конечно, согласие вышестоящего командования, замечательного летчика Николая Кудрю, удостоенного позже звания Героя Советского Союза.
Борис был не только опытным летчиком, великолепным инструктором, но и общительным, жизнерадостным человеком, прекраснейшим товарищем.
Летчики старались освоить, глубоко «прочувствовать» новые самолеты в групповых боях. Поэтому командиры эскадрилий разрабатывали различные варианты наступательного и оборонительного боев: распределяли своих летчиков по группам, ставя их поочередно в роли нападающих или обороняющихся. После наземного проигрывания боя с моделями самолетов в руках летчики поднимались в воздух, чтобы там, на высоте, разыграть на боевых самолетах учебный воздушный бой со всеми тонкостями маневра и с учетом погодных условий, как это может быть во фронтовой обстановке.
Каждый летчик в этих учебных боях стремился как можно лучше выполнить свою индивидуальную роль в группе, но у многих, особенно молодых, происходили зачастую срывы при выполнении сложных маневров: заметно сказывалось несовершенство освоения высшего пилотажа на самолете, тем более таком, каким была «аэрокобра».
Поэтому летчики ежедневно вылетали в отведенные зоны на высоту, чтобы еще и еще раз проверить себя и до тонкости прочувствовать поведение самолета при выполнении фигур высшего пилотажа на различных скоростях, создавая иногда при этом умышленно ошибки, а затем используя различные варианты их исправления. Командиры эскадрилий и командир полка не препятствовали в этом своего рода поиске, а, наоборот, способствовали во всем летчикам. После посадки, как только технический обслуживающий персонал подготовит самолет к полету, заправив его горючим и смазочным материалом и проверит исправность всех агрегатов, летчики вновь уходили на тренировочные полеты, используя для этого все светлое время дня.
Опытные летчики, которые в совершенстве владели пилотажем на нескольких типах самолетов, более успешно разгадывали тайны американских истребителей. Молодые же летчики порой оказывались перед определенными трудностями. Им помогали советами те, кто уже освоился с особенностями «кобр» при выполнении различных маневров, но все же трудности преодолевались медленно, вызывая у неопытной молодежи неуверенность.
В одном из полетов, находясь в зоне, Бельский несколько раз начинал последовательно выполнять фигуры высшего пилотажа, но как только доходил до иммельмана или бочки — ничего у него не получалось. От резких движений ручки управления «кобра» срывалась в штопор…
Летчики, наблюдавшие за его отчаянными попытками справиться с непослушной машиной, со смехом спрашивали потом:
— Ну как, Иван, высший пилотаж получается?
— Да где там…
— Полетели вдвоем на УТИ-4? — предложил ему Александр Поддубский.
Тот с радостью согласился: ведь Поддубский был большим мастером высшего пилотажа. Все знали, что он до войны в праздники Дня авиации неоднократно выступал с показательными полетами.
Полетели они на двухместном учебно-тренировочном самолете в направлении моря. Там, на высоте, Бельский получил хороший урок высшего пилотажа. В училище он имел отличные оценки по каждой фигуре высшего пилотажа на этом самолете, но здесь понял, что его умение по сравнению с тем, что проделывал Поддубский, — всего-навсего первые шаги.
Как ни старался Бельский, но его пилотаж абсолютно не был схожим с тем, что проделывал Поддубский, где каждая фигура выполнялась не только правильно, а как-то особенно красиво. Конечно, пилотажные качества малоопытного Бельского в этом полете особенно не повысились, но для него этот полет был очень полезным. Он наглядно убедился, какие летные возможности имеет самолет, если грамотно им управлять.
Более глубоко познать летно-тактические особенности «кобры» помог Бельскому другой случай, когда представилась ему возможность вылететь парой в учебно-тренировочный полет с Борисом Глинкой.
Они должны были отрабатывать атаки с применением вертикальных маневров. По условиям задания бой начинался со встречи на противоположных курсах или, как выражаются летчики, с лобовой атаки.
Несколько раз сходились они в лобовую, после чего каждый стремился занять как можно более выгодную позицию. И всякий раз Бельский оказывался в худшем положении, вынужден был обороняться. Чего только он не предпринимал, чтобы оторваться от наседавшего Глинки: то камнем бросал машину в пикирование, то свечой взмывал в высоту, то вновь валил через крыло в нисходящую спираль, и все напрасно — уйти от «противника» ему никак не удавалось.
