В конце 1941 года Сэлинджер писал рассказы один за другим, каждый раз пытаясь нащупать свой неповторимый стиль и одновременно угадать, что придется по вкусу редакторам того или иного журнала.
К большому его огорчению, в «Нью-Йоркере» «Затянувшийся дебют Лоис Тэггетт» отвергли, и Сэлинджеру пришлось отослать рассказ в гораздо менее престижный журнал «Мадемуазель» В общем же за один 1941 год «Нью-Йоркер» отверг целых семь рассказов Сэлинджера. В марте к нему вернулась рукопись «Виноват, исправлюсь», в июле — «Душа несчастливой истории», а в самом конце августа — «Затянувшийся дебют Лоис Тэггетт». Три рассказа — «Рыбак», «Монолог для виски с содовой» и «Я ходил в школу с Адольфом Гитлером» — в «Нью-Йоркере» не просто отказались печатать, но и куда-то затеряли.
Некоторой отрадой после череды отказов стал для Сэлинджера отзыв, приложенный к отвергнутой и ныне утерянной рукописи рассказа «Ланч на троих». Редактор «Нью-Йоркера» Джон Мошер писал Дороти Олдинг, что лично на него эта вещь произвела хорошее впечатление. В другом письме он назвал рассказ Сэлинджера «определенно живым и свежим», но объяснил, что журналу требовались произведения, написанные в более традиционной манере.
Личная жизнь в это время складывалась у Сэлинджера ничуть не лучше, чем профессиональная. После возвращения с побережья в Нью-Йорк у него состоялось несколько свиданий с Уной О’Нил. Встречались они на Манхэттене, где Уна училась в Бриерли — частной школе для девушек, расположенной неподалеку от дома Сэлинджеров. Скромностью запросов Уна похвастаться не могла — они фланировали по Пятой авеню, ужинали в дорогих, на грани финансовых возможностей Сэлинджера, ресторанах и до глубокой ночи просиживали в сверхмодном и фешенебельном клубе «Сторк», где пили коктейли в обществе кинозвезд и прочих знаменитостей, рядом с которыми Сэлинджер чувствовал себя неуютно. От такого времяпрепровождения, жаловался Сэлинджер Элизабет Мюррей, он «буквально готов был свихнуться». В октябре они виделись все реже и реже — угасающую связь Джерри пытался оживлять с помощью писем к Уне, которых он писал все больше'.
Охлаждение отношений с Уной побуждало Сэлинджера еще сильнее стремиться к публикации в «Нью-Йоркере». Он мог надеяться, что профессиональный успех возвысит его и глазах Уны и позволит более или менее на равных общаться с блестящими завсегдатаями клуба «Сторк».
В октябре 1941 года Сэлинджер получил известие, что «Нью-Иоркер» принял к публикации фрагмент романа, из которого он в августе в номере отеля «Бикман тауэрз» сделал рассказ. Этой вещи, которую сам он называл «грустным юмористическим рассказом о рождественских каникулах ученика частной школы», Сэлинджер вместо первоначального названия дал для журнальной публикации новое — «Небольшой бунт на Мэдисон-авеню». Главным героем во многом автобиографического, по признанию Сэлинджера, произведения был неустроенный юноша из Нью-Йорка по имени Холден Морриси Колфилд.
Поскольку действие в рассказе происходит под Рождество, редакция «Нью-Йоркера» намеревалась напечатать его п декабрьском номере. Сэлинджер с нетерпением предвкушал эту публикацию в уверенности, что наконец-то к нему пришло профессиональное признание. Как раз в это время он дописывал вещь под названием «Миссис Хинчер» — свой первый, и последний, опыт в жанре хоррора, — но известие о предстоящей публикации в «Нью-Йоркере» заставило его полностью сосредоточиться на рассказах о Холдене Колфилде.
«Небольшой бунт на Мэдисон-авеню», первый из рассказов о представителях семейства Колфилдов, дал начало главной в творчестве Сэлинджера теме, в итоге полнее всего воплотившейся в романе «Над пропастью во ржи». Сообщая Элизабет Мюррей о своем скором дебюте в «Нью-Йоркере», он заодно похвастался, что редакция хотела бы получить от него еще несколько рассказов про Холдена Колфилда. По словам Сэлинджера, один такой рассказ у него уже имелся, но он сначала хотел для пробы предложить «Нью-Йоркеру» вещь, никак с Колфилдом не связанную.
«Небольшому бунту» была уготована долгая непростая история, принесшая автору немало огорчений и радостей. Сэлинджер несколько раз переписывал рассказ, а в 1943 году, опять его переделывая, с отчаяния придумал ему говорящее название «А вы бьетесь головой о стену?». Сэлинджер возлагал на рассказ огромные надежды, так в полной мере и не оправдавшиеся. Сколько ни корпел он над «Небольшим бунтом», но так и не довел до желаемого совершенства.
До сих пор рассказы Сэлинджера строились на том, что автор обыгрывал причуды и недостатки посторонних ему людей. В «Небольшом бунте на Мэдисон-авеню» он впервые сближает свое «я» с личностью героя, наделяет Холдена Колфилда своими собственными душевными чертами. Вместо того чтобы рассматривать человеческие качества персонажей со стороны, Сэлинджер теперь с их помощью нащупывает общность со своим героем и с читателями. Психологический портрет героя получается у Сэлинджера очень достоверным — благодаря тому, что он не выдуман от начала до конца, а во многом списан им с самого себя.
Фабула рассказа вкратце такова: приехав на рождественские каникулы домой в Нью-Йорк из частной школы-интерната, Холден Колфилд приглашает на свидание свою подружку Салли Хейс. Они сначала идут в театр, а потом кататься на коньках в Радио-Сити. На катке Холден начинает пить и, захмелев, разражается тирадой о том, как ему все осточертело: школа, в которой он учится, театры, хроника в кино, автобусы на Мэдисон-авеню… Он зовет Салли сбежать с ним от этой унылой обыденности в Новую Англию. «Мы будем жить где-нибудь у ручья, — уговаривает Холден Салли. — А потом мы с тобой, к примеру, поженимся». Когда девушка отвечает отказом и уходит домой, он напивается в баре, названивает ей посреди ночи, а потом идет очухаться в туалет. Там пианист из бара советует ему пойти проспаться. «Ни за что, — бормочет в ответ Холден. — Ни за что».
На первый взгляд «Небольшой бунт на Мэдисон-авеню» может показаться современному читателю недоработанным отрывком из «Над пропастью во ржи» — и там и там описываются более или менее одни и те же персонажи и события. Однако настроением и тоном повествования рассказ заметно отличается от соответствующего ему места в романе. Поступки Холдена Колфилда из романа и Холдена Колфилда из «Небольшого бунта» диктуются настолько непохожими мотивами, что от этого меняется сам смысл описываемого. С точки зрения стиля «Небольшой бунт» гораздо сдержаннее, его персонажи обрисованы лаконичнее. Повествование от третьего лица позволяет читателям воспринимать Холдена Колфилда со стороны. Этот образ, созданный в период, когда Сэлинджер еще стоял на перепутье между серьезной и развлекательной литературой, имеет приблизительно столько же общего с персонажами «Молодых людей», сколько с главным героем «Над пропастью во ржи».
