Струве, по указанию Врангеля, 1 (14) сентября передал ноту начальнику французской миссии в Крыму, в которой предлагалось «путем согласованных действий польской и русской армии, под высшим руководством французского командования, нанести советской власти решительный удар и обеспечить миру всеобщее успокоение и социальный мир».
П. С. Махров, посланный Врангелем в Варшаву с заданием выяснить возможности сотрудничества с Польшей, приехал туда лишь в середине сентября. Врангель писал в мемуарах: «Генерал Махров назначался военным представителем в Польше. Согласованность наших операций с операциями на польском фронте приобретала первенствующее значение. Политическая обстановка исключала возможность каких-либо непосредственных соглашений с польским правительством и требовала особой осторожности с нашей стороны, дабы согласовать с поляками наши военные операции, не связывая себя в то же время никакими политическими обязательствами…» С такими настроениями нечего было и думать добиться от Пилсудского согласия на совместный поход на Москву.
Из Польши в Крым переправился только отряд генерала Н. Э. Бредова, насчитывавший около десяти тысяч человек с восемнадцатью орудиями, 282 пулеметами. Для их перевозки через Румынию использовалось более шестисот вагонов. Вместе с отрядом Бредова ушел и Кубанский казачий полк, перешедший уже на Польском фронте на сторону поляков.
Врангель старался убедить французское и польское правительства в необходимости продолжения поляками борьбы или хотя бы затягивания намечавшихся мирных переговоров, чтобы, воспользовавшись оттяжкой части красных войск на Польский фронт, пополнить Русскую армию боеспособными частями перешедших на сторону поляков и интернированных в Германии большевистских полков и снабдить ее за счет захваченной поляками огромной добычи. Он писал в мемуарах:
«Из задержавшихся в Польше остатков отряда генерала Бредова, отрядов Булак-Балаховича и полковника Пермыкина и русского населения вновь занятых поляками областей я предлагал сформировать в пределах Польши 3-ю Русскую армию. Я предлагал объединить командование польскими и русскими войсками в лице французского генерала с тем, чтобы при нем состояли представители наших и польских армий.
Соответствующие переговоры велись как непосредственно мною с представителями польского и французского правительства в Крыму, так и моими представителями в Париже и Варшаве».
Но поляков совсем не привлекала перспектива, чтобы польскими войсками командовал французский Генштаб, поэтому предложение Врангеля было обречено на провал.
Для ускорения переговоров барон направил в Париж Струве и Юзефовича (последний должен был возглавить 3-ю армию в Польше). Они должны были передать французскому правительству записку А. В. Кривошеина от 15 (28) сентября, где говорилось о стратегической обстановке и планах белого командования:
«…Для развития на Кубани успехов, ввиду сосредоточения значительных сил противника против нашей десантной группы, намечалась переброска с таврического фронта новых частей, это неминуемо должно было нас вынудить к отходу за Перекоп, к чему армия и подготавливалась. Однако, в связи с разгромом польской армией большевиков, встал вопрос о создании на западе общего противобольшевистского фронта, причем сохранение нами таврического фронта приобретало первенствующее значение. Это поставило нас в необходимость прекратить переброску войск на Кубань и, как следствие этого, отказаться от продолжения кубанской операции. Наша десантная кубанская группа получила приказание начать переброску частей в Крым. Это было выполнено не только без потерь, но и с большим приращением живой силы. Ныне Русская армия подготавливается к переходу в наступление, причем только согласованные операции ее с другими противоболыиевистскими силами обещают достижение наибольшего успеха. Последнее же возможно только при условии объединения действий. Объединение украинских войск с польской армией уже осуществлено. Наше военное соглашение с украинской армией уже намечается.
Ныне назрел вопрос и об объединении действий Русской армии с поляками, причем дальнейшие успехи и дальнейшее продвижение приведет к созданию общего фронта. Роль Франции в осуществлении этого вопроса имеет доминирующее значение. Спасение Варшавы и самой самостоятельности Польши с одной стороны и признание правительства юга России и оказание помощи по снабжению Русской армии с другой сделают вполне естественным, что обе армии охотно пойдут на руководство общей операцией против большевиков одним из французских генералов, с тем, чтобы при нем состояли представители противоболыпевистских армий. В случае осуществления этого проекта и продолжения наступления Русская армия начала бы операцию на правом берегу Днепра, причем первоначально она могла бы овладеть Очаково-Николаевским и Херсонским районами, выдвинуться на линию Никополь — Вознесенск и наступать далее на линию Днепра, откидывая свой левый фланг к Черкассам, где было бы желательно соединиться с украинскими войсками. Повсеместные восстания на правобережной Украине, ближайшие к нам очаги которых руководятся нашими офицерами и снабжаются нашим оружием, в значительной степени облегчают задачу…
При выполнении этой операции было бы очень желательно содействие французского флота при овладении Очаковом (обстрел верков[41], траление мин и демонстрация у Одессы).
Выполнение намеченных заданий лишило бы большевиков хлебных районов, закрыло бы выход в Черное море и создало бы необычайно выгодное положение для дальнейших действий, причем польская армия могла бы ограничиться активной обороной на Днестре и Припяти, а Русская и украинская продолжали бы дальнейшие операции. Овладение каменноугольным районом и захват Кубани должны быть следующими задачами Русской армии, так как лишение советской России этих источников топлива и хлеба означало бы для нее конец борьбы».
Как мы видим, в полном соответствии с российскими традициями неудача кубанского десанта выдавалась за стратегический маневр, необходимый для наступления в Северной Таврии навстречу полякам. Но главное — правительство Крыма хотело добиться от французов помощи в вооружении и снаряжении своих войск. Их численность в послании многократно преувеличивалась, чтобы были основания требовать поставок как можно большего количества разнообразного военного имущества:
«Выполнение намеченных задач возможно лишь при надлежащем снабжении, в котором Русская армия испытывает чрезвычайную нужду. Наступающие холода требуют принятия скорейших мер по обеспечению армии обмундированием, а неминуемая сыпнотифозная эпидемия — бельем.
