Для меня лично было объяснимо обостренное внимание Павлычко к вопросам организации деятельности украинской спецслужбы. В школьной юности он прошел через тяжелейшие испытания в застенках послевоенного НКВД. Можно только сожалеть, что среди членов коммунистической фракции в парламенте (может быть, кроме Кондратьева) не было столь принципиальных и деятельных депутатов, которые принимали бы заинтересованное участие в разработке вопросов обеспечения государственной безопасности.
В рабочие группы для подготовки нормативно-правовой базы спецслужбы входили высококомпетентные и квалифицированные сотрудники: Н. Шама, Г. Ковтун, В. Повжик, Г. Федяев, Ю. Семушев, П. Подгайный, В. Горбатюк, В. Пристайко, Н. Демиденко. А. Лукьяненко, Л. Лычкатый, В. Дроздов, А. Шаповалов и другие. Мне сегодня трудно вспомнить всех сотрудников, которые участвовали в подготовке документов для депутатской комиссии В. Дурдинца. Большинство из них продолжили службу в руководстве создаваемой спецслужбы.
Депутатская комиссия рассматривала и некоторые альтернативные проекты. В частности, с участием полковника Александра Скипальского, тогда парламентского советника, вырабатывались предложения по созданию органов военной контрразведки, ведущих оперативную работу в республиканских вооруженных силах. В советское время особые отделы военной контрразведки в войсковых соединениях на территории республики находились в прямом подчинении КГБ СССР, теперь «приватизировались» и должны входить в состав управления военной контрразведки, нового оперативного направления, аналогичного которому в республики не было со времен существования Всеукраинской чрезвычайной комиссии.
В процессе формирования самостоятельной украинской спецслужбы возникали серьезные внутренние трудности. Надо было так случиться, что именно в этот период разработки основополагающих положений о новых органах безопасности республики в отставку вышли мои заместители: Юрий Владимирович Петров, Леонид Васильевич Быхов, Владимир Алексеевич Пыхтин, с которыми мне довелось работать в течение нескольких лет. Их богатого жизненного опыта, профессионализма, организаторских способностей, высокого авторитета, хорошего знания личного состава и даже самого физического присутствия мне очень недоставало. Из заместителей действующим оставался один Г. Ковтун, линия поведения которого определялась принципом «и нашим, и вашим». В числе свалившихся на меня многочисленных забот в ходе реорганизации была и такая весьма трудная, как участие во всех заседаниях парламентской комиссии В. Дурдинца при создании будущей национальной спецслужбы.
Совершенно естественно, что вокруг происходящего процесса определения концепции и основных принципов деятельности службы национальной безопасности независимого государства велись усиленные политические баталии. Стремление лидеров руховской оппозиции главенствовать в процессе создания спецслужбы явилось наглядным свидетельством борьбы действующих политических партий за овладение ключевыми позициями в государственном строительстве, в частности попытки взять под контроль организационные и кадровые вопросы образования национальных органов госбезопасности. Это явление оказалось характерным не только для украинской действительности, но и для других союзных республик.
Еще существовал Союз ССР, работали московские центральные ведомства, но в некоторых союзных республиках узники ГУЛАГа, бывшие диссиденты, диктовали свои условия по организации служб безопасности образовавшихся суверенных государств. Мне было известно, что участник вооруженного подполья «лесных братьев» Гаяускас, судимый за враждебную антисоветскую деятельность, возглавил в Литве созданный вместо КГБ департамент государственной безопасности; отбывавшая уголовное наказание за организованную антисоветскую деятельность Лагле Парек была назначена министром внутренних дел Эстонии.
На Украине отмечались попытки прямого вмешательства национал-радикалов в оперативно-служебные функции органов госбезопасности, стремления проникнуть в секретные оперативные разработки, картотеки агентурного аппарата, а также раздавались призывы к проведению люстрации в отношении работников КГБ. Лидеры украинской националистической оппозиции, помимо участия в комиссии Дурдинца, настойчиво пытались проявить себя в разработке общей концепции построения в республике постсоветских органов государственной безопасности. Оппозицией были подготовлены материалы, в которых планировалось образовать Государственный комитет национальной безопасности Украины, Государственный комитет информационной безопасности Украины, Управление государственной разведки Украины. Создание указанных спецслужб предлагалось строить на принципах деполитизации и департизации, организации их деятельности путем дробления единой системы безопасности и образования самостоятельных служб разведки, контрразведки, специальной шифрованной связи и т. д.
Я придерживался другой позиции, считая, что нельзя согласиться с такими предложениями, поскольку штатный состав сотрудников КГБ был относительно невелик, технически слабо оснащен и в материально-финансовом отношении полностью находился в зависимости от Москвы. Такие раздробленные структуры безопасности в тогдашних условиях легко превращались в кустарные и недееспособные.
Разделение разведки и контрразведки, по утверждению оппозиции, могло полностью отвечать мировой практике функционирования спецслужб. Несомненно, здесь отмечалось влияние проводимой в Москве практики расчленения существовавшей системы государственной безопасности СССР. К примеру, в парламенте предлагали подчинить непосредственно Верховному совету Украины подразделения по обеспечению высших органов власти и управления секретными видами правительственной и шифровальной связи. Управление правительственной связи КГБ республики по этому замыслу намечалось сделать самостоятельным, наподобие ФАПСИ в России.
В ходе совместного сотрудничества работников КГБ и депутатской комиссии в самые короткие сроки была окончательно отработана структура будущей Службы национальной безопасности Украины. 31 августа 1991 года на имя Кравчука за двумя подписями (Дурдинца и моей) были направлены аргументированные предложения по образованию новой системы безопасности республики, создания единой Службы национальной безопасности Украины. Исходя из анализа складывавшейся международной и внутренней обстановки, предлагалось сформировать органы национальной безопасности на новых принципах. В отношении наименования ведомства велись дебаты: я был сторонником названия Службы национальной безопасности Украины (СНБУ), где слово «национальная» особо подчеркивалось и предлагалось мною еще год назад в газетном интервью. Сейчас я не считаю, что это было лучшим вариантом. Руховская оппозиция предлагала наименовать новую спецслужбу Государственным комитетом национальной безопасности, и мне кажется, что зря с этим не согласились. С марта 1992 года, после моего отъезда, СНБУ стала именоваться Службой безопасности Украины (СБУ). Кому-то не по душе оказалось слово «национальная». Кстати, в Казахстане и других государствах в наименованиях спецслужб присутствует прилагательное «национальная».
