Директор Дирекции вздрогнул. Перепугался. Быстро привстал, но, почти не разгибая колени и не оборачиваясь, стал задом пятиться к двери. Ему было стыдно. Картозия даже сильно обиделся и покраснел, но что он мог ещё сделать?
— Я здесь всё решаю! — почти прокричал гендиректор, когда остался один в кабинете. Он любил разговаривать громко в одиночестве. Не самим с собой. А словно с невидимыми собеседниками. — Сказал уволить этого Ермилова, значит уволить! Даже слушать не буду! Не буду!
Потом несколько минут — около семи-восьми — Кулистиков сидел молча и ничего не понимал. Такое с ним бывало часто. Терял связь с действительностью — абсолютно никаких мыслей. Он уже много лет не выпивал — так, две-три рюмочки — но активный алкоголизм из прошлого давал о себе знать.
«Однако, всё равно родители были бы мною довольны!» — вдруг вспомнил он, о чём хотел подумать и заулыбался. Да и сам собой он был доволен. Вот какой он сильный. Вот какой он важный. Судьбами людей распоряжается. Босс!
Генеральный директор НТВ оглядел свой большой кабинет и погладил набриолиненные волосы — осторожно, только слегка их касаясь. Потом с удовольствием посмотрел на часы Breguet Classique Moon Phase с корпусом и циферблатом из белого золота на левой руке.
— Почти 34 тыщи зелёных отдал, — громко заявил Кул и прищурился от удовольствия, вспоминая приятную покупку. — Почти как у Медведева.
Несколько минут разглядывал сапфировое стекло часов, пытаясь поймать в нём то своё отражение, то отблеск света из окна. Весь этот процесс сопровождался его радостным смехом и ёрзанием в кожаном кресле. Он любил так играться. Только быстро уставал и начинал потеть. Как и обычно, заканчивая это развлечение, гендиректор НТВ шумно вдохнул ароматный запах ремешка из кожи крокодила и почувствовал себя по-настоящему счастливым…
Настроение было отличное. Решил себя сегодня побаловать на обед.
— Нет, — сморщил он лицо, одновременно проведя языком по коренным зубам. — Один только салат не хочу. Надо поесть каких-нибудь котлеток…
Гендиректор снова задумался.
— Точно — рыбных котлеток. А ещё… ещё сёмушку, — сглотнул он появившуюся во рту обильную слюну.
— Но в начале горохового супчика, — захохотал Кул представившимся образам. — Гороховый супчик я люблю. Бог с ней с диетой!
И принялся громко стонать от удовольствия.
Оператора НТВ Алексея Ермилова уволили в ноябре 2007 года. Он был нерядовой сотрудник телекомпании. Алексей Ермилов — один из лучших телеоператоров страны — в первой пятёрке точно. Ведь, что такое хороший оператор в частности в теленовостях? Он не просто «нажимает на кнопку «REC» и проверяет баланс белого» (за такое отношение к работе, вообще, надо вешать — и оператора, и того, кто к нему так относится), и даже не просто оператор-художник, тот у которого каждый план — это «глубокий кадр-образ». Хороший оператор на телевидении мало того, что чувствует картинку, он ещё и должен чувствовать сюжет не меньше корреспондента и продюсера. Гореть конкретной работой, словно это его последняя в жизни съёмка. Лёша Ермилов — такой и есть, оператор-самородок, один из лучших.
Думаете, Кул об этом не знал? Ещё как знал! Ермилов начинал на старом НТВ, и гендиректор вспомнил и говорил об этом, когда принимал решение о его увольнении. Вспомнил и про то, что тот уходил на ВГТРК, работал там в программе «Специальный корреспондент», номинировался на ТЭФИ в 2003 году, а в 2006-м снова вернулся на НТВ…
Просто Лёша сделал ошибку. Вдруг показал характер. Взбунтовался.
В программе «Главный герой» готовили репортаж про Эльдара Рязанова. Нет, не о творчестве режиссёра («Это же не интересно, — подумало руководство. — Мы же не телеканал «Культура») — о его жизни. Естественно — только «жёлтое»: полистали бульварные газеты, порылись на женских форумах, пару эпизодов придумали сами в курилке. Получился хороший, подходящий для праймтаймого эфира НТВ сценарий: о любовницах, о проблемах в семье, о неудовлетворённых поклонницах. Ну, всякая грязь. Ну, есть нездоровые люди, которым это интересно смотреть, а также снимать про это.
Продюсеры программы договорились об интервью с Рязановым, не предупреждая о конечном эфирном результате — мол, о творчестве, о жизни. Для таких «репортажей», вообще, не важно что ответит герой материала во время интервью: главное, чтобы в конечном материале иногда появлялась его что-то говорящая голова — при помощи монтажа, вырванных из контекста фраз, можно создать эффект эмоционального отношения — положительного или негативного — интервьюируемого к содержанию репортажа. Рязанов согласился, но, увидев за несколько дней до встречи анонс репортажа, естественно, передумал. Продюсеры звонили, уговаривали, обманывали, а тот отказывал. Вначале вежливо, потом грубо.
— Эльдар Александрович, мы с телеканала «Культура», — подбежала к Рязанову девушка-стажёр. — Можно с Вами поговорить о фильме?
Киноклуб «Эльдар» на Ленинском проспекте. Премьерный показ фильма «Карнавальная ночь-2, или 50 лет спустя». Рязанов согласился. Откуда он мог знать, что съёмочная группа — с НТВ, с той самой программы «Главный герой», от которой он уже недели две отбивается.
А ведь Ермилов отговаривал корреспондентку-стажёра В.Г. — не будет он снимать подставу. Он же думал, что это нормальное редакционное задание — поехать на премьеру, отснять зрителей, мнение критиков и интервью с Рязановым. Выставил камеру, развернул свет, долго пререкался со звукооператором. Волнуясь, предвкушая, придумывая «вкусную», «сочную» — яркую, выразительную — визуальную композицию для съёмки: это же Эльдар Рязанов, большой художник, мастер. А тут она: «Сейчас его приведу, а ты спрячь микрофон НТВ. Я пару вопросов ему про премьеру задам, а потом — о его любовницах. У меня задание. Хреков сказал, чтобы во время его ответов снимать лицо крупным планом» и ещё, мечтательно: «Вот было бы хорошо, если бы он прямо во время съёмки нас обругал. Матом…»
Она думала, Лёша шутит. А он взял и не снял. Не нажал на кнопку «REC». Демонстративно. Стоял рядом с камерой, скрестив руки на груди.
— А много у вас женщин в жизни было?.. А можете сейчас громко свои любовные стихи почитать нам, а?..
Режиссёр растерянно смотрит то на неё, то на оператора. Рядом в фойе ходят люди, вот-вот начнётся премьера. И камера не работает — он-то видит. Какие-то странные эти ребята с телеканала «Культура»…
— Не то, что я никогда не снимал подставы, — объяснял мне потом Лёша. — Всякое было. И съёмки скрытой камерой, и бывало, знаешь, что снимаем большое интервью ради всего одного ответа. Было, было. У всех у нас было… Но тогда я возмутился. Вдруг стало противно от этой грязи. Наверное, какая-то точка кипения.
