употребления дискотека Сергея Минаева, где он пел: «Ты мой хлеб, моя соль». И было не понятно всерьез он, или пародирует "Модерн токинг".
== 1987. Дуброво, но уже второй этап ==
И начался второй этап нашей совместной жизни – после отпуска. По осени я записалась на курсы вязания спицами. Моя мать вязать не умела, её процесс вязания выводил в раздраженное состояние, а бабушка вязала, но меня не учила и я абсолютно не умела держать спицы в руках. Я вообще мало что умела, даже ближе к ничего, но меня это совершенно не беспокоило пока я училась в институте. Я занималась шахматами, ездила по турнирам, питалась там по спортивным талонам в кафе и ресторанах, читала книги, смотрела кино и все было прекрасно.
Но стоило мне окончить институт, то стало как-то не по себе. Я тут же записалась в Луганске на курсы кройки и шитья, чем крайне удивила свою мать. И очень хотела пойти на курсы водителей. И еще заходила на почту узнать как тут можно подрабатывать, потому что зарплата экономиста мне показалась маленькой. Вот такие порывы обнаружились у меня на выходе из института. И выходя замуж за Серегу я прикидывала, что оказавшись наконец самостоятельной экономической единицей общества, устроюсь работать где-нибудь в Москве и буду ездить на электричке на работу каждый день из пригорода.
Моя свекровь мне постоянно хвалила Серёгину старшую сестру – Татьяну, что она кудесница и прекрасно вяжет. Вот я и записалась на вязание нейтрализовать свои недостатки. Мне на этих курсах понравилось, не сразу, но тем не менее вязать я научилась и впоследствии, уже в Луганске, связала кучу разноцветных и узорных свитеров, преимущественно себе, отцу – джемпер и безрукавку, которые он стал постоянно носить. Сергею вязать было не интересно – он все равно ничего кроме формы не носил. Поэтому я ограничилась безрукавкой. Но все это было потом.
Еще мы по мере того, что реже стали ездить в Москву, начали ходить в кинотеатр в городке. Я помню мы ходили на «Том и Джери», и когда на выходе спускались по лестнице, то наткнулись на горько плачущую маленькую девочку: она запуталась со своим шарфом. Я ей помогла, а Сергей сказал, что думал, что я вообще не умею общаться с детьми. Я не знаю умею я или нет, но шарф распутать ребенку в состоянии.
На вязание я ходила по субботам. Субботы у Сереги числились "частичным выходным", то есть он был на службе до двух. По субботам в роте полагалось проводить политзанятия. Серёга попробовал меня заставить вести его тетрадь – конспект. Меня при виде какого-то очередного конспекта, да еще по любимому мною"коммунизму" чуть не стошнило. Нет, нет и нет! Я теперь – только по кулинарной книге. Серёгин бесценный конспект продолжили вести солдаты, которые пишут более – менее разборчиво.
Однажды Серёга был на сутках в пятницу и соответственно в субботу утром ушел домой спать. Замполит роты, Сергей Колько пришел проводить занятия со своей группой, а группа Серёги шумно гужевалась без офицера. Чтоб создать тишину и чем-то занять солдат, пока мой муж отсыпался, замполит пригласил и их присоединиться к беседе. Провел он занятия, а в это время какой-то очередной проверяющий из Москвы что-то очередное проверял в роте. Некоторые полковники даже заставляли солдат разуться и проверяли пострижены ли ногти на "сынах".
Так вот, проверяющий – более партийный работник, чем наш замполит, пояснил ему, что в инструкции написано, что "группы объединять категорически запрещено, потому что это приводит к снижению усвояемости". Лейтенанту по такому случаю за эту "провинность" вкатили выговор и следующего звания он дождался на год позже. Вообще же труд замполитов поддавался исчерпывающей формулировке: "Закрыл рот – убрал своё рабочее место".
Серёга периодически приходил встречать меня с занятий по вязанию. Я радовалась неожиданной встрече, до меня даже не доходило, что это он контролировал своё имущество. Он, кстати, был очень ревнив. Например, мне не полагалось радоваться когда по телику показывали Валерия Леонтьева, он мог возмутиться и стать перед телевизором или выключить вообще. За то "Модерн токинг" можно было слушать до бесконечности, или Минаева с теми же мелодиями, но уже на русском "Ты мой хлеб, моя соль".
Наш телевизор принимал Ленинградский канал и там начались "600 секунд" Невзорова, которые потом все обсуждали. Там действительно был дикий треш, как например, мужик "по скорой" с откушенным любимой овчаркой любимым местом. "Не смог уговорить", называется. Я стала Лене по телефону про "600 секунд" рассказывать, но она тоже видела их и сказала мне: "Разве ты не видишь, что Невзоров …" точно не помню, но его благородные качества Лена отрицала категорически.
Ещё мне предстояло быть в состоянии научиться покупать элементарные вещи. Дома я покупала по материным спискам хлеб, колбасу, молоко. Не больше. Теперь же я несколько пообносилась и надо было хоть что-то себе купить. Вот одной из первых моих покупок (кстати, привет, кооперативы) стали сапоги "казаки всмятку". Они были полностью без намека на утеплённость и немного большие. Я их пару сезонов обожала. Поскольку в Подмосковье лето не очень понятно когда, а в лесу и подавно, то есть ветровка из употребления не выходит, и ходить надо было по лесу, то я в них спокойненько и ходила сначала осенью, а потом на огромный носок зимой, а потом без носка… ну, вы понимаете.
К весне 1988 мы стали ссориться более отчетливо. Я запомнила (не могла не запомнить), как я купила билеты в первые ряды на первое апреля на концерт «Виртуозы Москвы», который традиционно вели Ширвиндт с Державиным, и по дороге на автобус Серёга раскапризничался и отказался ехать. Я могла бы и сама проехаться, но тоже осталась. Я даже примерно не знаю что нас поссорило, очевидно что-то было сказано не так и конечно же мною, иначе чего же он расхотел ехать.
Однажды мой муж притащил резиновую грелку с чачей. Они шманали солдатские посылки и обнаружили её. Резина спиртом несколько разъедается и воняло это всё неподобно. Я думала что он принес её просто показать мне, но нифига, выпил, и с ним ничего не случилось.
Ещё добрые друзья и родные присылали нашим среднеазиатским солдатам цитрусовые начиненные какими – то наркотиками, но вот мой муж их не ел, то есть он становился чистым алкоголиком в свои двадцать четыре года.
Сразу после отпуска я пошла
