Строго говоря, установка статуй и иных “мертвых” памятников недостаточна для чествования таких благодетелей человечества, как Стефенсон, так как она не вполне соответствует характеру их заслуг и стремлений. Параллельно с этим необходимо также устройство народно-образовательных и иных полезных для массы учреждений, посвященных памяти великих людей. В этом отношении Англия вполне достойно оценила Стефенсона, посвятив его имени целый ряд посол и филантропических учреждений. Такой вид чествования является наиболее соответствующим той скромности и отсутствию тщеславия, которые проявлял Стефенсон при жизни. Качества эти были развиты в Стефенсоне в изумительной степени. При громадной популярности, которой пользовался творец новых путей сообщения, ему было легко попасть в парламент, и друзья не раз убеждали его выступить кандидатом на выборах; но Стефенсон решительно уклонялся от этой чести. Точно так же он отказался от титула баронета, который предлагал ему тогдашний первый министр Англии Пиль. Иностранные государи готовы были охотно наградить Стефенсона разного рода орденами и другими отличиями, но Стефенсон твердо отклонял все подобные попытки, не придавая ни малейшего значения знакам отличия.
Этой скромности и отсутствию тщеславия вполне соответствовал скромный образ жизни Стефенсона. Как в молодости, когда он не тратил никогда ни гроша на так называемые “удовольствия”, находя, что человек, занятый и имеющий те или иные идеальные стремления, может всегда обходиться без них, так и сделавшись знаменитым инженером и приобретя значительное состояние, Стефенсон по-прежнему тратил свое время и средства на труд и на удовлетворение благородных стремлений. Его жилище всегда оставалось скромным со скромной обстановкой, его пища была здорова и проста, он терпеть не мог целой толпы прислуги – непременной принадлежности “богатого дома” по английским, да и не по английским только понятиям, – предпочитая самому делать для себя все что можно. Трудолюбие Стефенсона было поистине феноменальным. В молодости, как мы видели, он после целого дня тяжелой работы на копях еще находил время бегать за несколько верст к учителю, проводить два-три часа у него, а вернувшись оттуда, еще читал или решал задачи, когда кругом давно уже все покоились в глубоком сне. Позднее, когда будущий отец железных дорог работал над своими изобретениями, он мог употреблять для этого лишь время, остающееся от тяжелого ежедневного труда, которым он зарабатывал средства к жизни для себя и семьи. Став строителем железных дорог, Стефенсон целые дни проводил на местах работ, принимая участие в самых черных и трудных из них, чтобы обучить технике дела неопытных рабочих, вникая лично во все мелочи и довольствуясь во время работ той же скромной пищей, какую употребляли рабочие. Неудивительно, что они любили и уважали Стефенсона, видя в нем не начальство и не хозяина, а просто товарища, который выдвинулся своим умом. И действительно, Стефенсон всегда относился к людям физического труда по-товарищески. В нем не было и тени заносчивости, столь обычной в выскочках. Для него рабочие оставались такими же людьми, как и все. Он по личному опыту знал, как тяжело существование рабочего и как трудно ему развить в себе высокие человеческие способности и свойства. Вот почему он делал все что мог для облегчения материального положения рабочих и старался давать возможность наиболее даровитым из них приобретать недостающие им знания.
Человек практического дела, вечно занятый чисто техническими вопросами, Стефенсон тем не менее питал глубокое уважение к чистой науке и любил в минуты досуга размышлять по поводу общих научных вопросов. Некоторые мысли, которые высказывались в подобных случаях Стефенсоном, свидетельствуют о его выдающейся способности к отвлеченному мышлению. Так, однажды, прогуливаясь с известным геологом Букландом и увидев поезд железной дороги, Стефенсон выразил мысль, что истинным двигателем поезда является солнце. “Как так?” – удивился Букланд. “А вот как, – отвечал Стефенсон. – Двигатель этот – свет, скопившийся в земле в продолжение тысячелетий. Ведь каменный уголь образовался из растении, а свет необходим был для того, чтобы сгустить в них углерод, находящийся в их тканях. Теперь этот свет, скрывавшийся от нас в виде каменного угля, снова возвращен нам; он работает теперь в этом локомотиве и служит орудием для исполнения громадных человеческих замыслов”. Таким образом Стефенсон развил перед своим другом Букландом теорию превращения разных проявлений силы, превращения света и тепла в механическую работу, – теорию, позднее получившую право гражданства в науке и в настоящее время составляющую одну из основ современного научного мировоззрения. При такой способности к обобщениям и выяснению причинной зависимости явлений Стефенсон, быть может, был бы выдающимся ученым-философом, если бы получил в свое время систематическое образование и не был увлечен вопросами техники.
Впрочем, оставляя в стороне вопрос, чем мог бы быть Стефенсон, нужно признать, что и того, чем он был, совершенно достаточно для признания его одним из величайших благодетелей человечества. В самом деле, всем и каждому понятно, какую громадную пользу принесли человечеству и какие неисчислимые изменения внесли в его жизнь железные дороги. В настоящее время длина железнодорожных путей на земном шаре определяется в миллионы верст, а количество перевозимых ими грузов и проезжающих по ним пассажиров – во многие миллиарды пудов и человек. Железные дороги ускорили сообщения и уничтожили расстояния, и неудивительно, что в настоящее время степень цивилизации, богатства и совершенства общественного устройства отдельных стран находится в прямом соотношении с развитием в них железнодорожного дела. Железные дороги явились одним из могущественнейших факторов человеческого прогресса во всех отношениях, и заслуга Стефенсона перед человечеством должна быть признана столь же великой, как, например, заслуга изобретателей паровой машины или книгопечатания.
Паровоз Стефенсона “Америка”
Паровоз “Планета”
Паровоз “Земной шар”
Паровоз “Атлант”
