– Бывший президент Франции Жискар д'Эстен, посетив кабинет Ленина, сказал: «Теперь я понял, в чем сила Ленина: в его бескорыстии. Он всего себя отдал народу. И такой человек не мог не победить, было бы несправедливо, если бы он не победил!»
– Он неглупый человек и понимает, что все идет не к капитализму, а в другом направлении, и так сказал, чтоб видели, что он справедливый человек, – говорит Молотов… – Распутин что-нибудь новое готовит?
– Написал новую повесть «Пожар».
– Я чувствую себя так, что почитаю немного, и у меня голова уже отяжелела. Вчера – интересная статья, речь Фиделя Кастро, – хотел почитать, но не могу. А вы что читаете?
– Черчилля. Ругает вас, что вы помогали Гитлеру в 40-м году, когда Франция воевала. Поздравили Гитлера с победой над Францией… Знали бы Сталин и Молотов, что через год им придется воевать с Гитлером!
– Знали, прекрасно знали. А Черчилль провалился. Он не видел перспективу. Не хотел, вернее, видеть. Он человек с большим характером, упорством. Но характера мало, надо понимание иметь.
– Вячеслав Михайлович, меня просили иркутяне, чтоб вы для музея в Манзурке написали несколько слов на своей фотографии.
У них были в ссылке Киров, Фрунзе, Орджоникидзе и вы.
– У меня так испортился почерк – Молотов берет ручку, вертит ее в руке. Я пытаюсь ему диктовать:
– Музею села Манзурка… Но он пишет, немного подумав, по-своему, дрожащей рукой с трудом, но без очков:
«Товарищам-сибирякам в Манзурке и в других далеких местах. Желаю больших успехов. От бывшего ссыльного. В. Молотов. Февраль 1986 г.»
Я придерживаю рукой листок с фотографией, на котором он пишет.
– Плохо разбираю, – говорит Молотов и надевает очки, чтобы прочитать… Казалось, совсем недавно он еще твердой рукой подписал свою фотографию дому-музею И. В. Сталина в Гори:
«Горжусь, что долгие годы работал с И. В. Сталиным. В. Молотов».
07.02.1986
…В воскресенье, 9 марта 1986 года Молотову исполнилось 96 лет. Я поздравляю, а он говорит: «Будем такую политику и дальше проводить». Улыбается.
– Как вам ХХVII съезд партии? – спрашиваю я. При жизни Молотова прошли 27 съездов нашей партии.
– Мало конкретного. Ускорение, ускорение. Торопиться тоже нельзя. Потому что вопросы решаются тоже сложные, никто их никогда не решал. Большинство даже не думало о таких вопросах. Слов немало, но дел пока маловато. Пятилетку принимаем, но не выполняем. Это, конечно, некрасиво, но на первых шагах это неизбежно. Требуют все выполнять и перевыполнять – это тоже невозможно. Надо готовиться к каждому новому серьезному шагу. Есть желание бороться за социализм – это самое главное. Не всегда вполне осознанно, но чуют люди, что только в этом выход из положения. Живем еще туговато, многим еще живется не особенно хорошо, но перспективы есть к улучшению. Так мне кажется…
Дел пока маловато. Я думаю все-таки, партия посмотрит-посмотрит и подтянет кого надо, а так сразу перейти от похвалы к ругани не получается, не видно результата, поэтому надо терпение проявить некоторое…
Еще беспорядков много. Грязи немало наверху. Надо подтягиваться. Идти в ногу с передовиками, с сознательными, боевыми. Мы участвуем в большом деле, в котором еще никто не участвовал, опыта у нас тоже маловато, поэтому, по-моему, приходить в отчаяние неправильно. Надо выправлять и идти дальше…
Но партия ядро хорошее имеет, а вокруг немало и гнилых элементов…
Если б мы не поддержали Сталина в те годы, не знаю, что было бы. А Брежнев всем похвальные грамоты давал, и вылезли такие фигуры, которые не могут быть опорой надежной…
…Стали подходить гости. Пришел В. П. Мжаванадзе и с ним трое. Мжаванадзе произнес приветственный тост, не очень длинный, но весьма хвалебный, и Молотов постучал вилкой по стакану:
– Заканчивайте.
Точно так же он поступал и с другими выступавшими: «Не затягивайте», или: «Подробности после обеда». После обеда же, кратко поблагодарив всех, он ушел отдыхать.
Несколько раз в последние годы он старался не отмечать свой день рожденья. Не всегда удавалось скрыться от гостей. Казалось, не нравится ему, как он стал выглядеть. А в этом году решился отметить, словно почувствовал – в последний раз…
09.03.1986
«Обязательно зайди и расскажи!»
…30 апреля 1986 года состоялась моя 139-я и последняя встреча с живым Молотовым.
– Я ожидал, что на съезде назовут причины, в чем дело, почему мы так отстаем, – говорю Молотову.
– Мы были в отсталом положении в начале революции, а тут такая большая война, такие трудности, на Западе не думали, что мы вообще сохранимся, Советское государство, – подавляющее большинство было настроено в таком духе. Нет, с-считаю, что-то поддались…
– После войны сорок лет прошло. Я считаю, что период Брежнева нас сильно затормозил.
– Он затормозил, безусловно. Хрущевщина повторилась в период Брежнева. Это да. Это говорит о том, что у нас много гнилых мест и в самой партии много еще отсталости, темноты, недоученности. Но тем не менее, мы начали выходить из этого трудного положения, в общем, успешно… Конечно, не надо себя успокаивать, а нам много работать надо… Сейчас опасность – благодушие прикрытое критикой.
– В этом году 80 лет, как вы в партии, юбилей.
– Да, чересчур много. Я не собирался так много жить. Все мои сверстники уже давно в «Могилевской губернии»… Над чем работаете?
– Над книжкой об Ильюшине. Сейчас у нас стала заметна такая проблема: потеря мастерства во многих сферах. Удивляюсь, как наши самолеты летают: делают их безобразно! Недобросовестно.
– Это как раз результат того, что теперь крестьянский слой поднялся… Поднят громадный пласт из безграмотности, полуграмотности. И новое еще не переварили. Как это дело будет… А оно-то поднимется, то опять назад… В технике мы подтянулись, но надо в два-три раза больше.
– Возле Артека появились американские корабли, посмеялись над нами и ушли.
– Надо достать бы их, – говорит Молотов.
– При Хрущеве, помните, сбили американский самолет? Хрущев в вашем руководстве столько лет пробыл, для него даром не прошло.
– Конечно, он способный человек, но в больших делах плохо разбирался. И плохо умел пользоваться марксизмом. Классовой жизни не понимал.
… Говорили о писателях – Ю. Бондареве, В. Распутине, Б. Исаеве… Я сказал, что собираюсь в Афганистан.
– Обязательно зайди и расскажи!
Это последнее, что я от него услышал.
Все.
30.04.1986
Как обычно, на чистой странице дневника я написал номер следующей встречи – 140-й. Красным карандашом. Но красное пришлось обвести черным. 140-я – были похороны…
