Так уж случилось, что молодость моя проходила не среди студентов консерватории, а в самом криминальном центровом замесе. Я уже достаточно хорошо знал блатные примочки. И что такое общак, и кому доверяют воровские кассы взаимопомощи. Кроме того, мне было известно, что вора, посягнувшего на общак, найдут и замочат, если даже он скроется в логове белых медведей на Северном полюсе. Сыскная работа у блатных поставлена не хуже, а может быть, и лучше милицейской.
– Алексей Иванович, – засомневался я, – кто же мог поднять руку на содержателя общака?
– А кто главный враг воров? Кто из уголовников не живет по их законам и режет их на зонах?
– Бандиты.
– Правильно. Замочили Тихого бандиты. Замочили и взяли воровскую кассу.
– Так просто?
– Нет, история была непростая.
* * *
То, что произошло, было весьма типично для послевоенной Москвы. Три молодых человека, все закончили школу в мае 44-го года, были отправлены в училище, где готовили младших лейтенантов.
Три месяца. Одна звездочка на погоны – и фронт.
Им повезло, они не испытали горечь отступления и тяжесть затяжных оборонительных боев. Они наступали. Сражались храбро. Получали ордена и медали и пришли в освобожденную Европу.
Все трое оказались в Австрии. Даже истерзанная войной Вена показалась им совершенно другим – прекрасным и сказочным миром. Кабаки, женщины, машины и красивые тряпки – все было в этом мире, и он разительно отличался от аскетической московской жизни.
Летом 46-го года их уволили. Они приехали в Москву с мотоциклами и чемоданами, полными шмоток. Да и деньги у них были. Троица познакомилась в одном из коммерческих ресторанов. Замечательные послевоенные московские компании. Красивые, заждавшиеся кавалеров девушки, манящий полумрак «Коктейль-холла» и горящие люстры коммерческих кабаков.
Они могли поступить в институт, фронтовиков принимали на самых льготных условиях. Могли пойти работать. Но на фронте они привыкли к опасности и особому офицерскому положению. А тут еще поверженная Европа вспоминалась со своими соблазнами. Какая уж учеба и тем более работа на заводе!..
За год фронтовой жизни они научились распоряжаться чужими жизнями и не очень опасаться за свою. Так в Москве появилась новая дерзкая банда.
Есть такой фильм «Улица полна неожиданностей», выпущенный на экран в 1958 году. Один из основных сюжетных ходов – ограбление кассира. По сценарию фильма, кассир идет в банк, где получает чемодан денег и с ними топает на работу. Теперь, когда деньги возят на броневиках с охраной, кадры из фильма смотрятся как ненаучная фантастика.
Но я ответственно говорю, что именно так в те далекие времена получали и носили деньги. Иногда кассира сопровождал веселый сослуживец, ушедший на это ответственное задание с тайной мыслью уцепить пивка по дороге.
Первым делом троих лейтенантов было ограбление кассирши завода «Электроприбор» на Новослободской. Чтобы сократить дорогу, она ходила проходными дворами. Вот там-то ее стукнули по голове и забрали чемодан. Взяли весьма приличную сумму. Взяли и начали тратить.
Как рассказал мне Ефимов, дядя Костя только к нам во двор приходил в парусиновых штанах и маечке, в свет-то он выходил совершенно иначе. Дядя Костя любил гулявую московскую жизнь. Зимним вечером, надев подшитые кожей валенки и старенькую телогреечку, он выходил из дома. Трамвай довозил его до цирка, проходными дворами он добирался до Колпачного переулка. Там нырял в подъезд маленького двухэтажного дома и своим ключом открывал входную дверь. В квартире из двух комнат жила некая старушка. У нее дядя Костя снимал комнату. Он не жил в ней, она была его гардеробной. Здесь Костя Тихий переодевался. Надевал дорогой костюм, ботинки по погоде, пальто или плащ по сезону.
Исчезал веселый старичок в ватнике. Из подъезда выходил барин, подлинный нэпман.
Любил дядя Костя посидеть с дамой в коммерческом ресторане, по летнему времени солидно пройтись по аллеям сада «Эрмитаж», послушать оркестр Леонида Утесова, отдохнуть на открытой веранде на втором этаже ресторана.
Его знали в деловых кругах, он безошибочно оценивал ювелирку, разбирался в драгоценных камнях, поэтому и получил в мире деловых другую кличку – «Каменщик». К нему московские деловые относились с уважением. В этом мире ценили наличие денег и уверенности.
Слабостью его были женщины, и он тоже пользовался у них успехом. Он был весьма недурен, прекрасно одет, богат и щедр. Своим любовницам он дарил украшения, благо в общаке их было достаточно.
Путь дяди Кости и молодых разбойников пересекся совершенно случайно. Одна из дам «солидного человека» закрутила роман с молодым парнем. Они часто бывали в ресторанах, крутились в веселых московских компаниях. Однажды дама рассказала любовнику о человеке по кличке «Каменщик», видимо, солидном ювелире. Поведала своему другу, что мужик этот с большой копейкой.
Три новоиспеченных бандита после удачного дела с кассиршей не решались больше посягать на госсобственность и искали по Москве зажиточных спекулянтов. Дядя Костя как нельзя лучше подходил им по всем параметрам.
В очередной раз, когда дама встретилась со своим солидным поклонником, лейтенанты «пропасли» его до Колпачного переулка. Все срослось, адрес они установили. Пришло время действовать.
Они совсем было собрались уходить, как из подъезда вышел некто в телогрейке и валенках, только кепочка серого букле была та же.
Лейтенанты решили проводить переодетого делового и довели его до Кондратьевского переулка. В армии им крепко-накрепко вдолбили, что начинать атаку можно только после тщательной разведки обороны противника.
Они выяснили, что в Колпачном деловой по кличке «Каменщик» не живет, там он держит свои вещи. Значит, лабазы его каменные находятся в Кондратьевском.
Никто не знает, как они добыли общак. Видимо, дядя Костя пригрозил супостатам и рассказал, на что они посягнули. Но воровские правила мало волновали бандитов. Они все взяли и кончили дядю Костю.
* * *
Через несколько дней в Зоологическом переулке собрался сходняк воров, державших Тишинский рынок. Утрата общака была серьезной ситуацией. В криминальную «кассу взаимопомощи» каждый вор приносил часть украденного.
Кто нес деньгами, кто ценностями, кто мануфактурой. Из этих средств поддерживались родственники воров, находящихся на зоне, отчислялись суммы на похороны, на адвокатов, главное – на «грев» тех, кто сидел в Бутырке или Таганке.
Дядя Костя, хотя и был держателем воровской казны, сам распоряжаться ею не мог. Решения о пособиях принимались на сходке общаковой братвы, своего рода правления этого своеобразного банка. Эти же люди устанавливали, кто из блатных крысятничает, утаивает свои доходы. Таких вызывали на правило, и часто приговор был однозначен – смерть.
