Оказавшись на материке, Арне избрал себе маршрут строго на юг.
Самой трагичной в проводке конвоев в советские северные порты и обратно стала история семнадцатого конвоя.
Множество исследователей посвятили этой теме свои работы, написали немало книг. Но один вопрос так и остался открытым: кто и зачем принял решение пожертвовать судами, отправить на океанское дно огромное количество драгоценных военных грузов, утопить множество людей?
Попытаюсь изложить события кратко, не вдаваясь в комментарии и оценки.
Во второй половине дня 27 июня 1942 года караван торговых судов вышел из Хваль-фьорда в Исландии. Тридцать пять пароходов с полной загрузкой всех трюмов и палуб, без малого триста самолетов, около пятисот танков, свыше четырех тысяч двухсот автомобилей и орудийных тягачей, более 156 тысяч тонн других военных грузов пошли к советским берегам, где уже разгоралось тяжелейшее летнее сражение. В караване отправлялись в море три спасательных судна и два танкера с залитым до самых пробок горючим. Груз оценивался в 700 миллионов долларов. Этого оружия и имущества могло хватить для снаряжения армии в 50 тысяч человек.
Две кильватерные колонны — одно судно за другим — поплыли в Датский пролив, справа виднелись исландские берега, слева далеко за горизонтом даже не угадывалась заснеженная Гренландия.
Не успели еще исчезнуть из видимости белеющие от снега исландские нагорья, как одно судно наскочило на подводную скалу. В днище образовалась огромная пробоина. На этом его плавание закончилось, неудачника пришлось отбуксировать обратно в порт. Но радист его, не разобравшись, в чем дело, без команды капитана поспешил отстучать в эфир сигнал бедствия. А эфир старательно прослушивали и свои, и чужие радиостанции.
На безбрежном просторе моря суда перестроились в девять широких колонн, по четыре судна в каждой. Строй теперь вытянулся поперек хода каравана. Курс — к острову Ян-Майен, на северо-восток, к океанским арктическим ледяным полям.
Через полтора дня в густом тумане караван подошел к тяжелым плавающим льдам. Одно судно так повредило льдинами, что ему разрешили вернуться назад. Получив большую пробоину в носовой части, танкер тоже не мог идти дальше, его оставили ожидать возвращающийся из советских портов встречный караван, чтобы подпитать горючим.
30 июня в начале четвертого часа дня к каравану подошли эскортные корабли прикрытия. Командовал ими капитан 3-го ранга Брум.
Плывший как городок в океане караван из 37 судов, окутанный темным дымом, с разных сторон охватили шесть эскадренных миноносцев, четыре сторожевых корабля, три тральщика, два противовоздушных корабля и четыре противолодочных траулера. Невдалеке держались в надводном положении две английские подводные лодки. Пятьдесят восемь вымпелов, разноцветные флаги: английские, американские, советские, датские, польские, норвежские, французские… Притянутые до предела к верхним палубам, покачивались на тросах огромные гондолы аэростатов заграждения. Конвой выглядел внушительно.
1 июля в 2 часа ночи крейсерская эскадра контр-адмирала Гамильтона — он держал свой флаг на крейсере «Лондон» — вышла из Сайдис-фьорда в Исландии и курсом на северо-восток пошла догонять семнадцатый караван. В составе крейсерных сил ближнего прикрытия шли два английских и два американских крейсера, три эсминца.
На следующий день они сблизились с конвоем. Крейсера держались севернее конвоя, ближе к кромке льдов.
29 июня в 15 часов из Скапа-Флоу в Северное море вышла линейная эскадра: линкоры «Дьюк оф Йорк», «Вашингтон», авианосец «Викториес», три крейсера, 14 эскадренных миноносцев. Флаг командующего эскадрой адмирала Тови развевался на линкоре «Дьюк оф Йорк». В те же часы из Скапа-Флоу к южному побережью Норвегии вышла армада судов и боевых кораблей, изображающих десант, который якобы намеревался высадиться в Норвегии. Однако немецкие разведывательные самолеты на пути мнимых сил вторжения не появлялись. Десант пробирался к норвежскому берегу в тумане.
Из перехваченных радиограмм союзники узнали, что немцы обнаружили вышедший из Мурманска обратный, тринадцатый конвой. Об этом уведомили и штаб Северного флота. Глава английской военно-морской миссии донес по радио командованию конвоя, что Мурманск подвергся сильнейшим воздушным налетам, примерно треть города сожжена и разрушена. Эта весть дошла и до Тови, и до Гамильтона.
Немецкое командование знало о готовящемся к выходу конвое, следило за ним. Только не было известно время отплытия.
Неудачный выход «Тирпица» на перехват двенадцатого конвоя заставил немецкое верховное и морское командование основательно задуматься, как впредь действовать тяжелыми кораблями, какую применить тактику к караванам «купцов». Непредвиденная встреча с английским авианосцем спутала все карты. У германских флотских начальников сложилась твердая позиция: в зону плавания авианосцев не ходить, в море с ними не встречаться. Германским кораблям плавать только под надежным воздушным прикрытием бомбардировщиков и торпедоносцев. А превосходство в воздухе и в сорок втором году немцы имели неоспоримое.
Корабли из Бискайского залива перешли в норвежские порты с намерением ударить по конвоям в Баренцевом море, чтобы навсегда прекратить союзное судоходство на севере.
Прошло три месяца, а в немецких штабах все еще шли обсуждения, в какое время лучше выпустить линейные и крейсерские силы. Без приказания Гитлера никто не мог принять решения об отплытии линкоров. А фюрер проявлял особую осторожность.
14 марта 1942 года Гитлер подписал приказ об уничтожении конвоев на севере.
К выходу семнадцатого конвоя подготовили разгромный удар. Ждали достоверных донесений от агентуры.
После побега «Тирпица» от двенадцатого конвоя Гитлер и главнокомандующий немецкими военно-морскими силами гросс-адмирал Редер в «Волчьем логове» обсуждали основные направления ведения морской войны. Помимо намерения в недалеком будущем иметь соединение из двух линкоров, авианосца, двух тяжелых крейсеров и двенадцати-четырнадцати эсминцев — такая эскадра могла смело вступить в сражение с любой эскадрой союзников, — было решено неожиданно ударить по конвоям, плывущим в Мурманск и Архангельск.
И вот теперь удобный момент наступил.
30 июня обнаружили конвой, который возвращался из Мурманска. Значит, скоро должен появиться семнадцатый — они обычно встречались на полпути, где-то возле Ян-Майена.
Следом пришло первое долгожданное донесение: тяжелый четырехмоторный «Фокке-Вульф-200» в начале второй половины дня 1 июля наткнулся на караван судов в охранении.
