который сидел на мраморных ступеньках длинной Ливадийской лестницы и следил, хмурясь от солнца, своими удивительной формы глазами за далеко плывшими по морю кораблями.
(Великий князь Александр Михайлович. «Книга воспоминаний»)
ПБ: Если сравнить фото юного Ники с фотографиями Николая после Русско-японской войны, мы увидим словно двух совершенно разных людей. Ники очарователен! Он прекрасен и в военной форме, особенно в гусарской, и в штатской одежде. В военной – красавец-офицер, который самой природой создан для того, чтобы сводить с ума женщин. В штатском (во время посещения Японии в 1890 году) – настоящий денди. А Николай более позднего времени, с одутловатым лицом, с мешками под глазами и усталым взглядом, вызывает скорее отталкивающее впечатление.
Для сравнения с воспоминаниями Сандро приведу достаточно редкие воспоминания о встрече с Николаем II в январе 1905 года (сразу после Кровавого воскресенья) сына Льва Толстого Льва Львовича. Они ценны тем, что это взгляд на Николая человека, который не имел возможности видеть его часто. Это мгновенное, незамыленное впечатление от встречи с человеком, о котором он имел представление в своей голове, но, как и Сандро, увидел его впервые.
”Десяток швейцаров встретили меня в передней, в их числе – царский негр. В маленькой приемной я ждал не более десяти минут, и вот дежурный адъютант граф Граббе уже отворяет мне дверь в кабинет Николая II-го. Небольшая, скромно обставленная комната, стол с бумагами, полки, два, три кресла – вот вся обстановка.
Дальше Лев Львович заговорил о Земском соборе, убеждая царя, что нужна именно такая «русская форма парламента».
”– Да, – перебил меня государь, – и я хочу парламент, но именно в русском духе.
Он подчеркнул эти слова, хотя вся фраза была сказана таким тоном, как будто царь только уступал общественному мнению, но не видел сам необходимости этого. Не было серьезного отношения к той мере, которая сознавалась тогда всей страной.
Лев Львович выразил надежду, что в соборе крестьянство будет иметь преобладающее значение.
”– Я думаю прежде всего о крестьянах, – сказал государь, – для меня это главная забота.
Затем царь вынул портсигар и закурил папиросу.
”– Вы курите? – спросил он.
– Нет, Ваше Величество, я оставил. Я в настоящее время веду очень гигиенический образ жизни, сплю с открытыми окнами даже зимой, хожу на лыжах, беру холодные ванны. Без здоровья тела нет здорового духа…
– А мясо? – спросил государь. – Ваш отец – вегетарианец?
– Отец – да, – ответил я, – а я пробовал четыре года и опять вернулся к мясоедению.
– Мне мясо необходимо, – сказал царь, – я без него слабею. Мне оно нужно для здоровья.
Видимо, этот вопрос интересовал государя.
Разговор шел вяло. Но вдруг кто-то зашумел за дверью, и царь преобразился.
”Лицо его оживилось и, главное, глаза заблистали, и он встал. Он ничего не сказал мне, но я понял, что это – наследник, прибегавший за отцом… Аудиенция была окончена…
(В моей книге «Лев в тени Льва. История любви и ненависти»)
Почувствуйте разницу между воспоминаниями князя Сандро и Льва Львовича. Но это – в будущем. А пока красивый и обаятельный Ники не мог не понравиться двенадцатилетней Алисе. Влюбилась она в него или нет, мы этого не знаем, но на протяжении следующих пяти лет ни о каком браке между Алисой и Николаем даже гипотетически речи быть не могло, потому что невеста была слишком молода.
Второй раз они встречаются в 1889 году, когда Алиса снова приезжает в Петербург, на этот раз в гости к своей уже замужней сестре Элле. Эдвард Радзинский пишет, что это был не просто приезд, а как бы «смотрины» невесты.
Но так ли это?
КБ: Иначе и не могло быть! В январе 1889 года Николаю шел двадцать первый год. Это примерно тот возраст, в котором женился его отец, тогда еще только наследник императора Александра II. Принцесса Алиса – не какой-нибудь «кот в мешке». Девушка красивая, образованная, со скромными манерами, с безупречной репутацией. Оставим пока в стороне возможные политические контраргументы и посмотрим на нее глазами петербургского света. Ей было шестнадцать полных лет. Еще два года, и о ней заговорят как об одной из самых привлекательных невест Европы.
”К восемнадцати годам принцесса Аликс превратилась в красивую цветущую молодую леди: высокая, стройная, с огромными светлыми серо-голубыми глазами и копной золотых волос. У нее была длинная изящная шея, прекрасные плечи, матовая кожа. Она легко краснела, пряча под улыбкой смущение.
(Грег Кинг. «Императрица Александра Федоровна»)
Хотя некоторые завистливые взоры замечали в Алисе и недостатки. Министр иностранных дел Н. К. Гирс, увидев первый раз принцессу на балу в Зимнем дворце, отмечал, что она скорее «некрасива»: «лицо красное и даже под бровями». Один из помощников министра считал, что у нее «походка неграциозная» и «средняя часть корпуса слишком выдается».
ПБ: Это вы еще мягкие отзывы приводите. Вот приговор, который вынес ей русский Императорский двор до того, как она стала женой Николая: «Необаятельная, деревянная, холодные глаза, держится, будто аршин проглотила».
КБ: Все зависело от того, кто и как на нее смотрел. Но главное ведь не то, как смотрели на гессенскую гостью министры и придворные дамы, а какой видел ее Ники.
ПБ: Но будем откровенны: Алиса не понравилась Александру III и его супруге Марии Федоровне. А это было уже серьезно! И политические контраргументы мы не можем оставить в стороне. Речь шла об избраннице не просто великого князя, но о браке наследника русского престола. Брать в жены будущего императора еще одну дармштадтскую принцессу, сестру жены Сергея Александровича, было бы явной «игрой на понижение».
В качестве возможной невесты сына отец видел Елену Луизу Генриетту – дочь графа Луи-Филиппа Орлеанского, представителя одной из ветвей династии Бурбонов. Хотя Франция к тому времени была уже республикой, монархические настроения в ней были очень сильны, и Александр III таким образом хотел укрепить русско-французские политические связи. В дневнике Ники есть запись:
”В разговоре с Мама́ утром она сделала мне некоторый намек насчет Елены, дочери гр<афа> Парижского, что меня поставило в странное положение. Это меня ставит на перепутье двух дорог: самому хочется идти в другую сторону, а, по-видимому, Мама́ желает, чтобы я следовал по этой! Что будет?
Интересная запись! Она говорит о том, что если бы родители Ники проявили твердую волю в этом вопросе, его женой могла бы стать Елена Французская. Впрочем, неожиданно возникло сопротивление с другой стороны. Принцесса Елена наотрез отказалась менять католическую веру на православную.
Тогда появилась другая кандидатура – дочь короля Пруссии Фридриха III принцесса Маргарита Прусская. Кстати, Маргарита
