С. П. Марков также рассказывал: «После церемонии подписания был объявлен небольшой перерыв. В том же зале, где был подписан акт, быстро накрыли столы, и начался банкет, где было много музыки и тостов, все пели хором военные песни, а Георгий Константинович даже сплясал русскую вприсядку. Во время праздничного банкета маршал распорядился отнести Кейтелю бутылку водки и хорошую закуску… Победитель должен быть великодушным».
* * *
«Душа его христианская». Наверное, точнее не скажешь об отце.
Душа человека — великая тайна, к которой окружающие могут только лишь прикоснуться. Духовная жизнь скрыта от глаз людских. Тем более жизнь людей, отличившихся великими земными деяниями, жизнь полководцев.
Немногие, наверно, знают о том, что непобедимый генералиссимус Суворов, истинный христианин, был так предан Богу, что собирался окончить свой путь в монастыре, о чем подавал прошение государю. Перед смертью он написал покаянный канон, в котором умолял Христа дать ему место «хотя при крае Царствия Небесного», взывая: «Твой есмь аз и спаси мя».
Могущественный Потемкин, которому, по словам Пушкина, мы обязаны Черным морем, чувствуя дыхание смерти, писал в своем «Каноне Спасителю»: «И ныне волнующаяся душа моя и утопающая в бездне беззаконий своих ищет помощи, но не обретает. Подаждь ей, Пречистая Дева, руку Свою, еюже носила Спасителя моего, и не допусти погибнуть вовеки». Ныне канонизированный адмирал Федор Ушаков, не знавший ни одного поражения в битвах (воины под его командованием палили по врагу из орудий так: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! Огонь!»), отличался целомудрием, милосердием и чистотой жизни. На склоне лет он поселился рядом с Санаксарским монастырем в Мордовии, где настоятельствовал его дядя.
Есть свидетельство о том, что Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский, сын протоиерея, окончивший перед революцией духовную семинарию, тайно приезжал в Троице-Сергиеву лавру и причащался Святых Христовых Таин. И в двадцатом, сложном веке, как и прежде, Господь Иисус Христос невидимо обитал в сердцах полководцев, укреплял их и помогал одерживать победы над врагами.
Иногда ведутся споры о верующей душе отца. В силу духовного целомудрия (я не боюсь громких слов в данном случае) не обсуждал он этого с людьми. Смешны разговоры о том, что если один из его водителей или кто-то из его близкого окружения не видел Казанскую икону Божией Матери, которую, как говорят в народе, он возил с собой по фронтам, то и не было ее. Маршал Борис Михайлович Шапошников, как рассказывал священнику Валериану Кречетову его сын Игорь, а отец Валериан, в свою очередь, поведал мне, всю войну носил в нагрудном кармане образок Николая Угодника (я думаю, что его шофер тоже мог этого не видеть!). Вспомним слова апостола Павла: «Душевный человек (то есть неверующий. — М. Ж.) не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием, и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно» (1 Кор 2, 14).
* * *
«Я скоро умру, ты останешься сиротой, но с того света я буду наблюдать за тобой и в трудную минуту приду», — сказал отец, чувствуя приближение неотвратимого конца, мне, шестнадцатилетней тогда девочке.
Много лет пришлось мне осмысливать эти слова. Все годы, что отца нет в живых, они всегда были в моем сознании. Мне казалось это самым важным, что оставил он после себя. Только недавно я осознала, что этими (странными, как мне тогда казалось) словами посеял отец во мне веру в вечную жизнь души и в невидимую связь нашего мира с миром загробным, и не только связь, но и помощь наших усопших родных нам, их молитвы о нас. В этих словах не было сомнения (он не говорил «может быть»), они были сказаны кротко, спокойно, но и со знанием и силой. Это и есть, по-моему, главное свидетельство его веры.
«Я скоро умру, ты останешься сиротой, но с того света я буду наблюдать за тобой…»
В народе сохраняется предание о том, что Жуков возил по фронтам Казанскую икону Божией Матери. В середине 1990-х годов архимандрит Иоанн (Крестьянкин) подтвердил это.
Подобно преданию о Казанской иконе, в народе живут еще рассказы-легенды. Вот один из них.
«Под Сталинградом это было, в разгар немецкого наступления со стороны Дона. Наши войска держались на Дону сколько могли, но уже стали истекать кровью. Нет больше сил держаться: кто в окружение попал в степи между Доном и Волгой, кто погиб. А оставшиеся в живых к городу начали отходить. А немцы наседают, уже к Волге вышли, и город вот-вот захватят. В Москву пошли тревожные телеграммы: „Стоим, но не уверены, что удержим. Просим помощи“.
Сталин вызвал с Западного фронта Жукова. Тот ознакомился с обстановкой, донесениями штабов и предложил Ставке свой план: организовать отвлекающий удар по немцам с северной, степной стороны. Немцы вынуждены будут отбиваться, перебросят часть сил, сосредоточенных для штурма города, и сталинградцы успеют подготовиться к обороне. Прилетел Жуков в сталинградские степи, а тут неразбериха, войска смешались, командиры иные за Волгу уходить намерились: потом, мол, соберемся с силами, отберем город назад у немцев. „А что солдаты думают?“ — спрашивает Жуков. „Вы с ними говорили?“ — Молчат. Глянул он строго на генерала, командующего группой, — и на передовую. Пришли в боевые порядки одного стрелкового полка. И увидел Жуков иконку на бруствере солдатской траншеи, на позиции пулеметного расчета. Солдаты в траншее готовились к бою, а Пресвятая Богородица смотрела на них с иконы, прилаженной к горке глинистой земли. Командир полка, командир дивизии кинулись было извиняться — мол, недоглядели. Замполит кинулся к брустверу. Жуков взглянул на них, махнул рукой, как делают, когда человеку бесполезно что-то говорить: „Эх, вы!“ И пошел к солдатам, узнал, что сержант с женой, оба воронежские из деревни Тимонинской, перед войной иконку в церкви освятили… Жуков пожал его крестьянскую руку. А в ноябре, перед началом победного контрнаступления, когда землю сотряс первый залп мощной артподготовки, негромко сказал: „Ну, с Богом!“»
Один человек рассказывал, что в начале войны Жуков прислал в их деревню под Наро-Фоминском машину со священником, чтобы окрестить всех детей.
Академик Б. В. Раушенбах в своем выступлении на Рождественских образовательных чтениях 2001 года говорил: «Имеются сведения о том, что Жуков разрешил крестный ход вокруг Ленинграда в тот момент, когда вот-вот должно было замкнуться блокадное кольцо». Подтверждению этому факту я не нашла.
Отец рассказывал, что во время войны катастрофически не хватало высокопрочной стали для производства танков и другой военной техники. Положение, по его словам, было отчаянным. Ведь ничего решительно не было: ни стали, ни пороха. Ничего! И ведь бралось откуда-то. Откуда только что бралось! Чудом было то, что высокопрочную сталь нашли в количестве 300 тысяч тонн на месте разрушенного в 1931 году храма Христа Спасителя, где был возведен фундамент будущего Дворца Советов. Это было действительно чудо, что в нужный момент, в решающие дни войны высокопрочная сталь, найденная на святом месте (хоть и оскверненном, ибо Ангел Хранитель даже разрушенного храма продолжает оставаться на его месте до Второго Пришествия) пошла на святое дело защиты Отечества.
