Толпы народа собирались вокруг Зимнего Дворца. Женщины истерически кричали. Мы вошли через один из боковых входов. Вопросы были излишни: большие пятна черной крови указывали нам путь по мраморным ступеням и потом вдоль по коридору в кабинет Государя. Отец стоял там к дверях, отдавая приказания служащим. Он обнял матушку, а она, потрясенная тем, что он был невредим, упала в обморок.
Император Александр II лежал на диване у стола. Он был в бессознательном состоянии. Три доктора были около него, но было очевидно, что Государя нельзя было спасти. Ему оставалось несколько минут жизни. Вид его быль ужасен: его правая нога была оторвана, левая разбита, бесчисленные раны покрывали лицо и голову. Один глаз был закрыт, другой — смотрел перед собой без всякого выражения.
Каждую минуту входили один за другим — члены Императорской Фамилии. Комната была переполнена. Я схватил руку Никки, который стоял близко от меня, смертельно бледный, в своем синем матросском костюмчике. Его мать, Цесаревна, была тут же и держала коньки в дрожащих руках.
Я нашел Цесаревича по его широким плечам: он стоял у окна.
Княгиня Юрьевская вбежала полуодетая. Говорили, что какой-то чрезмерно усердный страж пытался задержать её при входе. Она упала навзничь на тело Царя, покрывая его руки поцелуями в крича: Саша! Саша! Это было невыносимо. Великие Княгини разразились рыданиями.
Агония продолжалась сорок пять минут. Все, кто были во время ее, никогда не могли её забыть. Из всех присутствовавших никого, кроме меня, не осталось в живых. Большинство из них погибло 37 лет спустя от руки большевиков. Комната была убрана в стиле ампир, с драгоценными безделушками, разбросанными по столам, и многочисленными картинами по стенам. Над дверями была повешена наша увеличенная фотография моих братьев Николая, Михаила, Георгия и меня, снятых на уроке артиллерии у орудия в Тифлисе. Вид этой картины разрывал мое сердце.
— Спокойнее держись! — прошептал Наследник, дотрагиваясь до моего плеча.
Прибывший градоначальник сделал подробный рапорт о происшедшей трагедии. Первая бомба убила двух прохожих и ранила казачьего офицера, которого злоумышленник принял за моего отца. Император вышел из экипажа невредим. Кучер умолял его вернуться боковыми улицами обратно во дворец, но Государь стал оказывать помощь раненым. В это время какой-то незнакомец, который все время стоял на углу, бросил вторую бомбу под ноги Государю. Это произошло менее, чем за минуту до появления моего отца; его задержал визит к Великой Княгине Екатерине Михайловне. Задержка спасла ему жизнь.
— Тише! — возгласил доктор: — Государь кончается!
Мы приблизились к умирающему. Глаз без всякого выражения по-прежнему смотрел в пространство. Лейб-хирург, слушавший пульс Царя, кивнул головой и опустил окровавленную руку.
— Государь Император скончался! — громко промолвил он.
Княгиня Юрьевская вскрикнула и упала, как подкошенная на пол. Её розовый с белым рисунком пеньюар был весь пропитан кровью.
Мы все опустились на колени. Влево от меня стоял новый Император. Странная перемена произошла в нем в этот миг. Это не был тот самый Цесаревич Александр Александрович, который любил забавлять маленьких друзей своего сына Никки тем, что разрывал руками колоду карт или же завязывал узлом железный прут. В пять минут он совершенно преобразился. Что-то несоизмеримо большее, чем простое сознание обязанностей монарха, осветило его тяжелую фигуру. Какой-то огонь святого мужества загорелся в его спокойных глазах. Он встал.
— Ваше Величество имеет какие-нибудь приказания? — спросил смущенно градоначальник.
— Приказания? — переспросил Александр III. — Конечно! Но, по-видимому, полиция совсем потеряла голову! В таком случае армия возьмет в свои руки охрану порядка в столице! Совет министров будет собран сейчас же в Аничковом дворце.
Он дал рукой знак Цесаревне Марии Федоровне, и они вышли вместе. Её миниатюрная фигура подчеркивала могучее телосложение нового Императора.
Толпа, собравшаяся пред дворцом, громко крикнула ура. Ни один из Романовых не подходил так близко к народным представлениям о Царе, как этот богатырь с русой бородой.
Стоя у окна, мы видели, как он большими шагами шел к коляске, а его маленькая жена еле поспевала за ним. Он некоторое время отвечал на приветствия толпы, затем коляска двинулась, окруженная сотнею Донских казаков, которые скакали в боевой готовности, и их пики ярко блестели красным отблеском в последних лучах багрового мартовского заката.
Из комнаты почившего выносили бесчувственную княгиню Юрьевскую в её покои, и доктора занялись телом покойного Императора.
Где-то в отдалении горько плакал маленький Гога…
Глава V. Император Александр III
1
Бесчисленные огни высоких свечей. Духовенство в траурном облачении. Хоры придворных и митрополичьих певчих. Седые головы коленопреклоненных военных. Заплаканные лица великих княгинь. Озабоченный шепот придворных. И общее внимание, обращенное на двух монархов: одного, лежащего в гробу с кротким, израненным лицом, и на другого, стоящего у гроба, сильного, могучего преодолевшего свою печаль и ничего не страшащегося.
В течение семи дней мы присутствовали два раза в день на торжественных панихидах в Зимнем Дворце. На утро восьмого дня тело торжественно перенесли в собор Петропавловской крепости. Чтобы дать возможность народу проститься с прахом Царя Освободителя, был избран самый длинный путь, и, таким образом, траурная процессия прошла по славным улицам столицы.
Нервы наши были напряжены до последней степени. Физическая усталость, в соединении с вечной тревогой, довела нас, молодежь, почти до истерического состояния. Ночью, сидя на наших кроватях, мы продолжали обсуждать катастрофу минувшего воскресенья и опрашивали друг друга, что же будет дальше? Образ покойного Государя, склонившегося над телом раненого казака и не думающего о возможности вторичного покушения, не покидал нас. Мы понимали, что что-то несоизмеримо большее, чем наш любящий дядя и мужественный монарх ушло вместе с ним невозвратимо в прошлое.
Идиллическая Россия с Царем Батюшкой и его верноподданным народом перестала существовать 1 марта 1881 г. Мы понимали, что Русский Царь никогда более не сможет относиться к своим подданным с безграничным доверием. Не сможет, забыв цареубийство, всецело отдаться государственным делам. Романтические традиции прошлого и идеалистическое понимание русского самодержавия в духе славянофилов — все это будет погребено, вместе с убитым императором, в склепе Петропавловской крепости. Взрывом прошлого воскресенья был нанесен смертельный удар прежним принципам, и никто не мог отрицать, что будущее не только Российской Империи, но и всего мира, зависело теперь от исхода неминуемой борьбы между новым русским Царем и стихиями отрицания и разрушения.
