– Ну и?
– Места там у нас где-то сбоку, я специально посмотрел… Знающие люди говорят, что награждаемых на церемонии закрытия рассаживают всегда рядом с центральным проходом… Да если бы нам светило награждение, они бы давно нас предупредили!
– Вроде все нормально шло…
– Витя, не обольщайся нашей шумной премьерой. Там на самом деле твои фанаты правили бал. Теперь главное, чтобы у фильма прокат прошел нормально, остальное уже неважно. Так что спокойно поезжай в Таллинн. В Москве оставаться – только расстраиваться.
Поезд «Москва–Таллинн». Июль 1991 года
И вскоре Цой вместе с музыкантами группы оказывается в скором поезде «Москва–Таллинн». Состав КИНО увеличился на одного человека: помимо Цоя, Каспаряна, Гурьянова и Тихомирова в него на полных правах вошел диджей Хаас. Музыканты сидят в вагоне-ресторане. Все курят и пьют шампанское. Под потолком на кронштейне подвешен телевизор, транслируется программа Центрального телевидения.
За столом обсуждается предстоящее выступление на фестивале в Таллинне, в частности, тот факт, что КИНО играет на большой сцене, а АКВАРИУМ на малой.
Тем временем по телевизору начинается передача Ивана Демидова «Музобоз» Традиционная заставка программы с перепевкой музыкальной темы из Маккартни удачно ложится на ритмичный стук колес поезда.
Иван Демидов рассказывает о предстоящем фестивале «Рок-саммер» в Таллинне:
– На фестивале «Рок-саммер» в Таллинне будут играть две ленинградские группы – КИНО и АКВАРИУМ. Группа Виктора Цоя своим концертом в Таллинне открывает тур по стране, приуроченный к выходу их нового альбома «Кончится лето». Кстати, в состав КИНО вошел новый участник – диджей, который играет в группе на равных с остальными музыкантами. Это очень смелое и нестандартное решение, которое ставит КИНО в один ряд с западными поп-звездами…
Все дружно чокаются за успех нового тура.
Таллинн. 20 июля 1991 года
Поезд «Москва-Таллинн» прибывает на перрон таллиннского вокзала. Дует легкий ветерок. С перрона видна крепостная стена Вышгорода. На перроне много встречающих – в основном это фанаты КИНО, которых легко узнать по одежде. Молодые люди одеты в черное. Кроме них музыкантов встречают телевизионщики. Есть даже съемочная группа из Японии. Японцы оживлены – проводники уже открывают двери, и пора приступать к съемке.
Первыми подбегают к дверям вагона местные секьюрити. Еще мгновение, и под визг фанов из вагона № 7 по очереди выходят с инструментами Юрий Каспарян, Георгий Гурьянов, Игорь Тихомиров, Алексей Хаас и Виктор Цой. Все они в черных очках, не выспавшиеся, слегка помятые. Выход лидера группы и кумира сопровождается бурей овации. Какой-то подросток исступленно кричит:
– Витя, посмотри на меня! В-и-и-тя-я, посмотри на меня!
Цой смотрит, улыбаясь, на подростка и вполголоса добродушно говорит самому себе:
– Лучше посмотреть, а то…
– …Еще обоссытся, – заканчивает фразу идущий рядом Игорь Тихомиров.
На перроне с помощью секьюрити образовывается живой коридор, – группа следует к своему лимузину. Внимание Цоя привлекает девушка японской наружности, стоящая в одиночестве и с интересом наблюдающая за ним. На девушке черные джинсы и красный свитер-водолазка. Совершенно непонятно, как она очутилась на перроне. Это Акико Ватанабе, которой Цой дал автограф в клубе «Котобуки». Но он ее не узнает. Секьюрити ловит взгляд Виктора и говорит ему с характерным эстонским акцентом:
– В этом году на фестиваль приехало много японцев – и музыканты, и журналисты, и даже зрители… Просто какая-то восточная экспансия.
Виктор не без любопытства поглядывает на японку. Их взгляды встречаются.
Но – время не ждет. Музыканты КИНО по очереди садятся в длинный лимузин, и вскоре под восхищенные взгляды окружающих машина медленно отъезжает.
Кто-то из знающих людей замечает:
– Вот это демократия, я понимаю! Вся группа в одном авто. Вчера, между прочим, музыкантов Гребенщикова посадили в автобус, а сам Боб поехал в лимузине.
– Вот поэтому Боб играет на малой сцене, а КИНО – на большой…
В здании концертного комплекса проходит пресс-конференция. Певческое поле возле комплекса запружено фланирующими людьми. Много людей и на террасе второго этажа, где знаменитая группа отвечает на вопросы журналистов. В конце пресс-конференции мужчина с бородой и бейджем, на котором написано по-английски «Erki Berends – press-chief» объявляет присутствующим в зале по-русски с эстонским акцентом:
– В заключение сообщаю, что новый альбом КИНО можно приобрести в пресс-центре за 25 оккупационных рублей…
По залу прокатывается шумок, присутствующие в зале московские журналисты возмущенно переглядываются.
– А теперь автограф-сессия Виктора Цоя, – объявляет бородач.
Виктора обступают журналисты, подсовывая ему программу фестиваля, конверты пластинок КИНО, афишки концертов. Виктор подписывается просто, везде и всем он пишет одно и то же: «Удачи! Виктор Цой». И снова замечает стоящую чуть в стороне японку в красной водолазке. Цой сразу узнает симпатичную девушку с вокзала.
Она походит к Виктору последней. Протягивает для автографа какую-то книжицу. Он машинально берет книжицу и уже собирается написать свое дежурное «Удачи! Виктор Цой», но вдруг видит на обложке свой собственный ксерокопированный рисунок – ветвистое дерево без листьев, и ручка замирает в его руках. Это его рисунок, и его собственный, такой знакомый почерк рядом: «Удачи! Виктор Цой»…
Он удивлен.
– Что это? – спрашивает девушку Виктор и, спохватившись, переспрашивает уже по-английски, но, кажется, девушка поняла его и без перевода.
– Это? Это японский фэнзин «Виктор», – тоже по-английски объясняет японка.
Она немного смущена.
– Простите, я не представилась. Акико Ватанабе, рок-журналистка, работаю корреспондентом токийской музыкальной программы «Как дела?» Этот автограф я получила после концерта в клубе «Котобуки». Я хотела бы договориться по поводу эксклюзивного интервью…
– Наверное, все-таки лучше сначала посмотреть концерт, – улыбается Виктор.
– Конечно, я с удовольствием послушаю КИНО в электричестве, будет с чем сравнить. Я была в «Котобуки» на вашем сольнике. Простите, но я боюсь, что после концерта вы будете недосягаемы. И интервью не случится, так что уж лучше сейчас. Мои ребята готовы.
Акико многозначительно показывает на лохматых японских операторов с камерой, ждущих в сторонке. Цой их помнит – они снимали его на вокзале.
Виктор с интересом рассматривает Акико:
– Что ж, давайте, только недолго.
– Отлично, нам хватит десяти минут.
Акико повелительно хлопает операторам в ладоши и говорит на японском:
– Быстро, работаем.
Съемка идет у большого окна концертного комплекса, откуда видна широкая панорама залива. Акико спрашивает, Цой отвечает. Виктор весьма разговорчив, ему нравится девушка, и нравится с ней говорить. Странная пара привлекает внимание окружающих. Но идет съемка, люди стараются не мешать работе и аккуратно перешагивают через многочисленные шнуры.
Интервью закончено. Цой стоит на том же месте и нервно курит. Он один. Акико с ним нет. Она уже отошла и разговаривает с каким-то японцем. Тот передает девушке конверт. Видно, что девушка чем-то расстроена. А ведь все было так хорошо…
Перед концертом Виктор тоже задумчив. Группа готовится к выходу на сцену, на Певческом поле давно собралась толпа. Темная сцена еще пуста. Но все готово к началу концерта. Усилители, микрофоны, инструменты. До начала выступления остается несколько минут. Уже слышен рев толпы. На огромном поле фанаты скандируют:
– КИ-НО! КИ-НО!
Цой, Каспарян, Тихомиров, Гурьянов и диджей Хаас идут по тускло освещенным коридорам к сцене. Крики толпы доносятся и сюда.
Концерт начинается с песни «Кончится лето». Позади музыкантов черный задник с эмблемой фестиваля – гитарист на фоне купола с надписью «Rock Summer 1991». Вокруг сцены плотные ряды фанатов группы. Людей много, даже слишком много. Где-то сбоку от сцены стоит и японская журналистка Акико, но Виктор ее не видит. В гуще толпы над головами реют знамена, одно из них черное, на нем хорошо читается белая надпись «КИНО».
