Сам Троцкий так описывал события, предшествовавшие решающим сражениям на деникинском фронте, в которых Буденный со своей армией сыграл главную роль: «Наступление на Южном фронте по плану главнокомандующего началось в середине августа. Через полтора месяца, в конце сентября, я писал в Политбюро: „Прямое наступление по линии наибольшего сопротивления оказалось, как и было предсказано, целиком на руку Деникину… В результате полуторамесячных боев… наше положение на Южном фронте сейчас хуже, чем было в тот момент, когда командование приступало к выполнению своего априорного плана. Было бы ребячеством закрывать на это глаза“. Слова „как и было предсказано“ ясно говорят о тех трениях, которые предшествовали принятию стратегического плана и имели место в июне и начале июля.
Итак, ошибка плана была для меня настолько несомненна, что когда он был утвержден Политбюро – всеми голосами, в том числе и голосом Сталина против меня – я подал в отставку. Решение Политбюро по поводу отставки гласило:
"Секретно
Копия с копии
Москва 5 июля 1919 года
РОССИЙСКАЯ КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ (Большевиков)
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ
Кремль
Орг. и Полит. Бюро ЦК, рассмотрев заявление т. Троцкого и всесторонне обсудив это заявление, пришли к единогласному выводу, что принять отставки т. Троцкого и удовлетворить его ходатайство они абсолютно не в состоянии.
Орг. и Полит. Бюро ЦК сделают все от них зависящее, чтобы сделать наиболее удобной для т. Троцкого и наиболее плодотворной для Республики ту работу на южном фронте, самом трудном, самом опасном и самом важном в настоящее время, которую избрал сам т. Троцкий. В своих званиях Наркомвоена и Предреввоенсовета т. Троцкий вполне может действовать и как член Реввоенсовета Южфронта с тем Комфронтом (Егорьевым), коего он сам наметил, а ЦК утвердил.
Орг. и Полит. Бюро ЦК предоставляют т. Троцкому полную возможность всеми средствами добиваться того, что он считает исправлением линии в военном вопросе и, если он пожелает, постараться ускорить съезд партии.
Твердо уверенные, что отставка т. Троцкого в настоящий момент абсолютно невозможна и была бы величайшим вредом для Республики, Орг. и Полит. Бюро ЦК настоятельно предлагают тов. Троцкому не возбуждать более этого вопроса и исполнять далее свои функции, максимально, в случае его желания, сокращая их ввиду сосредоточения своей работы на Южфронте. Ввиду этого Орг. и Полит. Бюро ЦК отклоняет и выход т. Троцкого из Политбюро и оставление им поста Председателя Реввоенсовета Республики (Наркомвоена).
Подлинный подписали:
Ленин, Каменев, Крестинский, Калинин, Серебряков, Сталин, Стасова.
С подлинным верно: Секретарь ЦК Елена Стасова".
Я взял отставку назад и немедленно отправился на Южный фронт, где открывавшееся в середине августа наступление скоро приостановилось, не дав результатов. Роковая ошибочность плана стала ясна многим работникам, в том числе и Лашевичу, перешедшему с Восточного фронта на Южный. 6 сентября я телеграфировал с фронта Главкому и ЦК, что «центр тяжести борьбы на южфронте всецело перешел на Курско-Воронежское направление, где резервов нет», и предложил ряд войсковых перегруппировок, означавших в совокупности ликвидацию несостоятельного плана. Под моей телеграммой подписались Серебряков и Лашевич. Но главнокомандующий упорствовал, и Политбюро решительно поддержало его. В тот же день, 6 сентября, я получил ответ.
За два месяца ход военных операций не только опрокинул первоначальный план, но и ясно указал главную операционную линию. Однако за два месяца непрерывных и безрезультатных боев многие дороги оказались разрушены, и сосредоточение резерва представляло неизмеримо большие трудности, чем в июне – июле. Радикальная перегруппировка сил являлась, тем не менее, необходимостью. Я предлагал конный корпус Буденного переправить походным порядком и передвинуть ряд других частей в северо-восточном направлении.
Тем временем начатое наступление приостановилось, положение на Кубани, где увязли лучшие войска, продолжало оставаться крайне тяжким, Деникин продвигался на Север. «Для проверки оперативного плана, – писал я в конце сентября, – нелишне посмотреть на его результаты. Южный фронт получил такие силы, какие никогда не имел ни один из фронтов: к моменту наступления на Южном фронте имелось не менее 180 000 штыков и сабель, соответственное количество орудий и пулеметов. В результате полуторамесячных боев мы имеем жалкое топтание на месте в восточной половине Южного фронта и тяжкое отступление, гибель частей, расстройство организма – в западной половине. Причину неудачи необходимо искать целиком в оперативном плане. Мы пошли по линии наибольшего сопротивления, т. е. части средней устойчивости направили по местности, населенной сплошь казачеством, которое не наступает, а обороняет свои станицы и очаги. Атмосфера 'народной' донской войны оказывает расслабляющее влияние на наши части. В этих условиях деникинские танки, умелое маневрирование и пр. оказываются в его руках колоссальным преимуществом».
Однако теперь дело шло уже не о плане, а о его последствиях, материальных и психологических. Главнокомандующий надеялся, видимо, в соответствии с правилом Наполеона, упорствуя в ошибке, извлечь из нее все возможные выгоды и добиться в конце концов победы. Политбюро, теряя доверие, упорствовало в собственном решении. 21 сентября наши войска покинули Курск. 13 октября Деникин взял Орел, открыв себе дорогу на Тулу, где были сосредоточены важнейшие военные заводы, а дальше уже шла Москва. Я поставил перед Политбюро ребром альтернативу: либо менять оперативный план, либо эвакуировать Тулу, разоряя военную промышленность и открывая дорогу на Москву. Главнокомандующий, меняя по частям старый план, уже сосредоточивал кулак. Но к этому времени упрямство главнокомандующего, которое поддерживало Политбюро, было сломлено».
В середине октября была закончена новая группировка войск для контрудара. Одна группа сосредоточена была к северо-западу от Орла для действия на Курско-Орловскую железную дорогу. Другая группа, к востоку от Воронежа, возглавлялась конным корпусом Буденного. Это и было уже шагом к той группировке, на которой в последний раз настаивали 6 сентября Троцкий, Лашевич и Серебряков.
Упомянутая троица вполне разумно планировала нанести главный удар по Деникину в рабочем Донбассе, сочувственно настроенном к Красной армии, а не во враждебных ей казачьих районах Дона и Кубани.
Генерал армии И. В. Тюленев оставил нам выразительную зарисовку Буденного накануне решающих сражений. Иван Васильевич, назначенный помощником начальника штаба кавкорпуса, в августе 1919 года представлялся Буденному: «Во дворе дома, где располагался Буденный, меня встретила молодая женщина, как я узнал позже, – жена Семена Михайловича Надежда Ивановна. Когда я спросил у нее, где могу видеть комкора, она крикнула в сторону сарая:
