Брин и Пейдж были против рекламы на сайте, однако Бехтольшайм знал, что не так сложно — и не так уж зазорно — разместить на страницах с результатами поиска хорошо маркированные рекламные объявления. Иными словами, у Google существовал простой и еще не освоенный источник доходов. “Ваша идея — лучшее, что мне предложили за последние годы”, — сказал он. Затем они коротко обсудили стоимость компании Google, и Бехтольшайм сказал, что они сильно занижают свою цену. “Что ж, мне некогда дальше общаться, — он предложил заканчивать, так как должен был ехать на работу. — Думаю, вас устроит, если я просто выпишу вам чек”. Он пошел к своей машине, взял чековую книжку и выдал им чек на имя компании Google Inc. на 100 тысяч долларов. “Но у нас нет банковского счета”, — сказал Брин. “Сможете вложить чек, когда откроете счет”, — ответил Бехтольшайм. Затем он сел в свой “порше” и уехал.
Отпраздновать успех Брин и Пейдж решили в “Бургер-Кинге”. “Нам хотелось чего-то вкусного, хотя это и было очень вредно, — вспоминает Пейдж. — Зато дешево. Нам показалось, что это самый подходящий способ отметить наш первый заработок”165.
Чек Бехтольшайма был выписан на имя компании Google Incorporated, что подстегнуло друзей создать такую корпорацию.
“Нам срочно нужен был адвокат”166, — говорит Брин. “И надо же, мы всерьез подумали, не открыть ли нам компанию”167, — вспоминает Пейдж. Друзья предлагали по-настоящему качественный продукт, а репутация Бехтольшайма завершила дело: у Google появились новые инвесторы, включая Джеффа Безоса из компании Amazon. “Мне очень понравились Ларри и Сергей, — признается Безос. — У них была своя концепция развития: во главу всего они ставили пользователей”168. Хорошие отзывы о Google быстро разнеслись по округе, и через несколько месяцев им удалось совершить настоящее чудо — получить финансирование обоих главных конкурирующих инвесторов долины, Sequoia Capital и Kleiner Perkins.
Силиконовая долина отлично подходила молодым предпринимателям не только потому, что там находился университет, приветствующий бизнес-инициативы, энергичные наставники и венчурные инвесторы. В регионе было много гаражей наподобие тех, где ребята из Hewlett-Packard работали над своим первыми изобретениями, а Джобс и Возняк собирали первые платы для Apple I. Когда Пейдж и Брин поняли, что пора бросать аспирантуру и Стэнфорд, они арендовали просторный гараж с джакузи и две свободные комнаты в том же доме за 1700 долларов в месяц. Гараж и комнаты располагались в Менло-Парке, в доме их подруги Сьюзан Уоджитски, которая вскоре стала сотрудником Google. В сентябре 1998 года, через месяц после встречи с Бехтольшаймом, они зарегистрировали свою компанию, открыли счет в банке и обналичили чек. На стене гаража появилась белая маркерная доска с надписью “Всемирная штаб-квартира Google”.
Система Google не только упростила доступ к информации в Интернете. Она стала вершиной развития технологий в области взаимодействия людей и компьютеров — симбиоза “человек — машина”, о котором Ликлайдер писал еще 40 лет назад. Команда Yahoo! разработала более простой вид такого симбиоза, используя как автоматизированный поиск, так и собранные вручную каталоги. Может показаться, что в подходе Пейджа и Брина не было места человеку и поиск выполняли только роботы-сборщики и алгоритмы. Однако более глубокий анализ позволял увидеть, что они объединили человеческий и компьютерный интеллекты. Их алгоритм учитывал мнение миллиардов людей, которые ссылались на определенные веб-страницы на собственных сайтах. Это был способ воспользоваться человеческой мудростью при помощи компьютеров, а иными словами, более совершенная форма взаимодействия человека и машины. “Процесс может показаться полностью автоматизированным, — объяснял Брин, — однако если задуматься о вкладе людей в наш конечный продукт, то мы увидим, что миллионы людей тратят время на разработку своих веб-сайтов и решают, на какие ресурсы и как им ссылаться, это и есть человеческая сторона нашей системы”168.
В своем знаменательном эссе 1945 года “Как мы можем мыслить” Вэнивар Буш обозначил следующую проблему: “Сумма человеческого опыта увеличивается с колоссальной скоростью, и чтобы найти что-то важное, мы должны пробираться сквозь запутанную сеть знаний теми же способами, какими пользовались во времена парусных кораблей”. Незадолго до того, как покинуть Стэнфорд и открыть собственную компанию, Пейдж и Брин опубликовали статью, в которой писали о том же: “Количество документов в индексах увеличилось на много порядков, но пользователи не получили новые инструменты для работы c данными”. Они не так образно изложили суть вопроса, как Буш, однако им удалось реализовать его мечту и объединить возможности людей и компьютеров, чтобы справиться с мощным потоком информации. Шестьдесят лет длился процесс создания мира, где люди, сети и компьютеры были бы тесно связаны между собой, и поисковая система Google стала кульминацией этого развития. Любой человек мог поделиться чем угодно с кем угодно и, как и обещал викторианский альманах, прочесть обо всем на свете.
Ада Лавлейс могла бы собой гордиться. Невозможно угадать, что думал человек, умерший более 150 лет назад, но несложно себе представить, как Ада хвастает своей интуицией в письме другу. И хвастает справедливо, ведь она верно предположила, что калькуляторы станут мастерами на все руки — компьютерами, которые одинаково хорошо управляются с числами, музыкой и текстами, а также могут “составлять любого рода последовательности из символов общего характера”.
Подобные машины появились в 1950-х годах, а в последующие 30 лет были разработаны две революционные технологии, которые изменили нашу жизнь: микросхемы позволили уменьшить компьютеры до размеров персональных, а сети с коммутацией пакетов объединили их в единую среду. Благодаря союзу интернета и компьютеров буйным цветом зацвели социальные сети и цифровое искусство, сформировались разнообразные сообщества, стало проще делиться контентом. Реализовалась идея Ады создать “научное искусство”, которое опиралось бы на творчество и технологии подобно тому, как ткацкий станок Жаккарда использует нити для изготовления ткани.
У Ады был бы еще один повод заслуженно гордиться собой. Она была права (по крайней мере, до настоящего момента) насчет такого спорного вопроса, как искусственный интеллект. Она утверждала, что ни один даже самый мощный компьютер не сможет по-настоящему думать. Через сто лет после ее смерти Алан Тьюринг назвал это “возражениями Ады Лавлейс” и постарался их опровергнуть. Согласно его определению разумной машины, она должна уметь ответить на ряд вопросов так, чтобы человек не заподозрил, что его собеседник — компьютер. Тьюринг верил, что через несколько десятилетий машины научатся нас обманывать, однако с тех пор прошло более 60 лет, и пока ни одна система так и не прошла довольно простой и в чем-то даже глупый тест Тьюринга. И уж тем более ни один компьютер не смог покорить планку, заданную Адой, и сгенерировать собственную мысль.
