В разговоре со Спеллманом я подчеркивал, что объединение французов осуществлено в самой Франции и что мы не согласимся с тем, чтобы в Северной Африке сооружали с помощью иностранных держав такое здание, которое Франция заранее отвергает. Что дело обстоит именно так, об этом говорят многочисленные свидетельства авторитетных лиц.
Во-первых, прибывший три дня назад генерал Бейнэ немедленно присоединился к нам, заявив, что другого правильного решения нет.
Во-вторых, вот телеграмма, присланная мне из Испании только что прибывшими туда Кув де Мюрвилем и Леруа-Болье, главными инспекторами финансов, первый из которых всего три недели назад был заместителем директора фондового управления в Виши.
«Кув де Мюрвиль и Леруа-Болье направляются в Алжир, где их опыт, как они считают, будет наиболее полезен. Но прежде они хотят поехать в Лондон для встречи с генералом де Голлем. Если это окажется невозможным, они просят генерала де Голля согласиться принять их в Алжире, когда он туда прибудет. Они считают необходимым объединение Франции во главе с генералом де Голлем».
Третье свидетельство — телеграмма, направленная мне лично Бланком (под этим псевдонимом скрывается имя руководителя очень значительной организации Сопротивления — ОСМ[136]), который только что приехал из Парижа в Мадрид.
«В беседе с послом Соединенных Штатов в Мадриде Бланк просил его от имени движения французского Сопротивления обеих зон сообщить в Вашингтон о том, что американская политика во Французской Северной Африке вызвала изумление и негодование во Франции. Он настаивал на необходимости скорейшего объединения действий французских войск под военным руководством генералов, не имеющих никаких связей с Виши, и под политическим руководством генерала де Голля. Этого требует французский народ».
Во Франции Бланк был в контакте с Жиро и через него был связан тогда с Соединенными Штатами, так как Жиро дал формальное обещание подчиниться власти генерала де Голля и Французского национального комитета.
В общем, я по-прежнему полон решимости осуществить объединение империи, действуя с наибольшей объективностью в примирительном духе. Я не хочу умалить роли генерала Жиро, к которому испытываю, несмотря на его досадный уход, большое уважение и даже привязанность. Но все должно делаться так, как того хочет нация. Проверяется наша прямота и наше постоянство. Нас треплют бури, и их неистовство еще не истощилось. Но я убежден, что мы добьемся успеха.
Прошу верить моим дружеским чувствам.
Телеграмма генерала де Лармина генералу де Голлю, в Лондон
Из Ливии, 26 марта 1943
Французское население южнотунисских центров, особенно Меденина, Джербы и Зарзиса, все чаще обращается к нам с просьбами о присоединении к «Свободной Франции»…
Телеграмма генерала Катру генералу де Голлю, в Лондон
Алжир, 28 марта 1943
Я попросил сегодня у Жиро разъяснений относительно трех моментов, изложенных в ваших телеграммах от 20 и 24 марта.
Ответ на меморандум Национального комитета готовится. Он скоро будет мне передан.
Жиро по-прежнему остается приверженцем идеи временной центральной власти, как он об этом сказал в Анфе. Однако он подчеркнул, что если этот триумвират или в случае необходимости дуумвират должен иметь главу, которым будет он сам, он не допустит неравенства прерогатив между его членами. Последние будут обсуждать дела при полном равенстве, без разграничения обязанностей, и будут заменять друг друга. В конечном счете образуется совет равных, в котором он будет председателем.
Понимая, что первенство, которое Жиро отстаивал для себя самого, имеет в основном формальный характер, я лично от себя предложил ему рассмотреть следующую схему:
а) генерал де Голль будет председателем исполнительного и законодательного органа империи, который независимо от того, назовут ли его Национальным комитетом или нет, должен быть образован согласно принципам существующего Французского национального комитета. Выбор его членов будет производиться по соглашению между генералом де Голлем и генералом Жиро;
б) Жиро явится как бы конституционным главой Сражающейся Франции в чине генерал-лейтенанта республики. Он будет командовать вооруженными силами, обнародовать законы, представлять временную власть Франции перед союзниками;
в) будет создан совещательный совет в составе руководителей колоний и территорий, находящихся под протекторатом или под мандатом.
Отношение Жиро к такому плану организации власти не было отрицательным. Он счел только нужным оговорить, что, какова бы ни была принятая система, власть должна быть военной, без каких-либо политических тенденций; он высказался против какого-либо предрешения формы будущих институтов страны.
Так как эта оговорка отражала его предубеждение против Национального комитета в Лондоне, которому он ставит в упрек проведение определенной политической линии, я воспользовался этим случаем, чтобы разъяснить Жиро, что Национальный комитет просто занял позицию преданности принципам демократии, военным целям союзников и принципам республиканской законности, к которым Жиро сам присоединился.
Далее я разъяснил ему, что Национальный комитет был признан союзными державами в качестве единственного органа, представляющего интересы Франции.
Я буду признателен, если вы телеграфируете о ваших замечаниях по поводу моих сообщений и передадите мне инструкции.
Я хотел бы получить их как можно скорее, так как достижение единства мне представляется крайне необходимым, учитывая существующие обстоятельства как местного характера, так и общего.
Телеграмма генерала де Голля генералу Катру, в Алжир
Лондон, 31 марта 1943
С удивлением прочел вашу телеграмму от 28 марта. Даже отвлекаясь от нашего общего идеала и нашей солидарности, допуская даже, что мы могли бы сделать некоторые уступки оппортунизму, даже проходя мимо того факта, что предложения, сделанные вами Жиро и с которыми вы меня заранее не ознакомили, не соответствуют телеграммам, в которых я вам изложил позицию Национального комитета и мою собственную, — даже при всем этом я не могу постигнуть существа вашей системы. Эта система поставит империю и самую Францию под личную власть человека, который не имеет для этого никаких данных. Кроме того, личность генерала Жиро, его взгляды и мнения по решающим вопросам и занятая им с ноября позиция породили во Франции почти всеобщее недоверие к нему.
