Сергей Фирсов — бывший директор группы «Гражданская Оборона»
У меня, как у директора группы, была довольно жесткая финансовая политика. Деньги всегда должны быть уплачены ДО начала концерта. Типа, утром деньги, вечером стулья. Тогда ведь нормальной практикой было всех динамить и гонорары почти никогда не платились. А я стоял насмерть: пока деньги не уплачены — группа на сцену не выходит.
И тут какой-то человек решил сделать «Обороне» два концерта в Симферополе. Зал был не очень большой, человек на четыреста. Разумеется, набилось битком. Все орут: «„Оборону" давай!» Я говорю:
— Все! Гоните бабки!
И нам заплатили за два концерта сразу. А больше половины концерта мы никогда и не играли. А уж чтобы два концерта подряд — такого вообще ни разу не было. Очень выгодно: получаешь деньги за два концерта, а играешь половину одного — и сматываешься!
Естественно, зрители за полчаса разгромили зал в клочья. Ни одного целого кресла не осталось! Там были такие деревянные шлепающие кресла — ломаются они на раз. Замечательно! Они за полчаса все разгромили, и мы сразу же закончили.
После концерта была еще громадная драка с гопниками. Естественно, когда все кончилось, нажрались все в хлам. Поселили нас в безумном квартале: жуткие мазанки, корявые улочки. Причем прямо посреди города: стоит здание горкома партии, а сразу за ним начинается эта жуть. И мы там жили.
В группе тогда играл барабанщик Аркаша. Он нажрался самый первый. Все еще прыгают, бегают, костры какие-то жгут, а он уже упал. Потом все наконец легли — и вдруг Янкин безумный крик. Все вскакивают. Оказывается, Аркаша встал и, никуда не отходя, начал ссать просто на всех, кто лежал рядом.
Янка оказалась суперженщиной. С ног она его сбила одним ударом, за ногу вытащила во двор, села на него сверху и отхуячила так, что рожа была — сплошной синяк. Джефф еле ее оттащил.
Владимир Маво — бывший комсомольский работник
Фирсов тогда после концерта схватил какую-то бабу и унес к себе. А Аркаше в результате было негде спать. Он лег на полу, а посреди ночи проснулся и обоссал тех, кто спал рядом. Его тогда очень сильно отмудохали. Янка села на него сверху и долго била затылком об пол, а Джефф хуячил так, что отбил себе ногу и с утра не мог ходить.
Утром Аркаша пытался спрятать синяки за очками, но очки у него были маленькие, а синяки большие.
И синяки торчали из-под очков. После того как Янка его отпиздила, спать она ушла ко мне. Остаток ночи мы провели вместе: лежали рядом и к утру Янка меня провоцировала… по крайней мере, мне кажется, что провоцировала.
Вадим Кузьмин (Черный Лукич) — новосибирский музыкант
Сейчас народ очень пьющий стал. А тогда очень красивое время было. Мало пили, наслаждались творчеством, общением, друг другом. Вокруг все серое, менты, го-пота, на улицу выйти страшно — полный пресс. Но мы держались друг за друга и были счастливы.
Егор и Янка — это такие отцы-основатели сибирского панка. Но когда смотришь на подонков, приходящих сегодня на Егоровские концерты, то трудно поверить: неужели мы были отцами всего этого ужаса?
Мы жили очень бедно. У Егора, конечно, была куча книг и пластинок, но жили действительно бедно. Зато отношения были чистыми. Очень мало бухалось. Достаточно мало курилось. Отношения с девочками — блядства вообще и в помине не было! Это было как коммуна. Как братство. И очень странно, что все это переросло в такое уродство.
7
«Армагеддон-Попс»
(Альбом группы «Гражданская Оборона» 1988 год)
Олег Древаль — киевский приятель Егора Летова
— К 1989 году возникло ощущение, что все! Рок-н-ролл победил безоговорочно! «Совок» тогда был смыт волной, а попса еще не успела появиться. И казалось, будто победа полная! Алла Пугачева идет спать, все идут спать, и нация поворачивается к Борису Гребенщикову, «Алисе» и «ДДТ».
Летов в том году приехал со словами:
— Теперь у меня все есть. Не знаю, что дальше… Хочу быть владычицей морскою.
Если уж Питер сдался сибирякам, уж если Летов один заменил собой весь Рок-клуб — действительно куда уж выше? У них вдруг все стало очень определенно, все очень понятно. Егор был на топе, а Янка всерьез говорила, что, может быть, стоит уехать пожить в Европу?
Из интервью Егора Летова (1990 год)
— «Гражданская Оборона» переехала в Ленинград и теперь даже называется ленинградской, а не сибирской группой. Почему?
— В Ленинграде есть такой человек — Фирсов. Он предложил нам перебираться, и мы просто согласились. Хотя к ленинградскому року мы по-прежнему не имеем никакого отношения. Просто Ленинград — единственное место в стране, где нам предложили работать.
В Ленинграде к нам отношение не очень хорошее — как и везде. Потому что у них, во-первых, ленинградский национализм, а во-вторых, то, что мы делаем, никак не вписывается в ленинградский рок. Нас приняли в Ленинградский Рок-клуб и оставили в покое. От нас никто ничего не требует — нам даже концертов не устраивают. Меня такое положение устраивает полностью.
Анатолий Соколков (Начальник) — петербургский промоутер
Пришел Фирсов и попросил устроить «Гражданскую Оборону» на работу в Рок-клуб. Я говорю:
— Какие проблемы? Пусть приносят трудовые книжки, мы их примем.
Официально все они стали числиться работниками Рок-клуба. И вскоре мы с Фирсовым устроили «Обороне» первый большой концерт. Дело происходило в зале «Время» в Автово, и вечер получился совершенно бешеный. Там играли «АукцЫон», «Джунгли», «Вопли Видоплясова», «Дурное влияние» — и «Оборона».
На том концерте плакаты всех групп продавались по 50 копеек, и только «Гражданская Оборона» шла по рублю. Набился полный зал панков, которые задницы прямо со сцены показывали. Я смотрю, они в зале уже девку какую-то раздели. Потом давай прыгать со сцены. Сначала мы их сталкивали, а потом плюнули. Охраны-то никакой не было: я и Жора.
Егор Летов
Мы добрались до Ленинграда и стали там жить. Ночевали в каптерке от железнодорожного депо. Тесная душная грязная каморка. Я спал на полу, а Янка на диванчике. Мы старались, как два зверя, помогать друг другу выжить. Потому что было очень тяжело.
Стояла трудная промозглая зима… или осень? В Питере ведь не разберешь. Жили впроголодь, денег не было, жрать нечего, я ходил на рынки, воровал картошку. Все было очень нехорошо. Такая блокадная зима, я шел по улице и думал: вот сейчас на саночках мимо меня повезут трупик.
