На этом сведения о его операциях в панамских водах обрываются. В Англию Дрейк вернулся в октябре 1571 года. Где же он пропадал с мая по октябрь? Вероятно, какое-то время Дрейк оставался у берегов Панамского перешейка, а затем отправился искать места, где можно было сбыть захваченных рабов, ткани и одежду. Кроме того, он мог потратить часть времени на поиски укромной бухты, в которой хотел устроить тайное убежище.
Такая гавань была найдена им к востоку от Номбре-де-Дьоса, в заливе Дарьен. Расположенная близко к путям следования кораблей с сокровищами, она была идеальным пиратским гнездом. Капитан назвал это место Фазаний порт. Очевидно, это была знаменитая Секретная гавань (Пуэрто-Эскондидо), лежащая в четырех лигах к юго-западу от залива Каледония. Один из очевидцев описывал ее как «прекрасную округлую бухту, укрытую от всех ветров гавань, лежащую между двумя высокими мысами, с проходом шириной не более полукабельтова, а внутри имеющую восемь или десять кабельтовых в любом направлении, с глубиной примерно десять или двенадцать саженей, полную хорошей рыбы; грунт также весьма хорош».
Из этого секретного убежища он наверняка совершил несколько вылазок против испанского судоходства. К концу июля капитан мог пройти вдоль побережья на восток, к берегам Венесуэлы. Согласно испанским данным, в конце того же месяца три неизвестных судна с английскими командами вошли в Борбурату, которую Дрейк неплохо знал по своим прежним экспедициям — с Ловеллом и Хокинсом, — и пытались завязать торговлю с местными жителями. В июле какой-то английский корабль примерно с пятьюдесятью людьми на борту вошел в гавань Коро, чтобы взять там воду, но высадившихся на берег моряков прогнал объединенный отряд индейцев и испанцев.
Как бы там ни было, экспедиция Дрейка оказалась весьма успешной. Добыча, захваченная им, оценивалась примерно в 66 тысяч фунтов стерлингов. Кроме того, он получил опыт сотрудничества с французами. Испанская береговая оборона оказалась совершенно беспомощной против небольших парусногребных судов корсаров. От пленных и беглых негров-симарронов Дрейк узнал, каким образом испанцы доставляют сокровища из Перу в Панаму, а оттуда — в Номбре-де-Дьос. Наконец, англичане тщательно разведали побережье Панамского перешейка и Новой Гранады, обнаружив и оборудовав удобную базу для последующих операций в карибском регионе.
НАПАДЕНИЕ НА НОМБРЕ-ДЕ-ДЬОС
Задумав перехватить на Панамском перешейке испанский караван с богатейшим грузом перуанского золота и серебра, Дрейк нанял отчаянных молодцов и 24 мая, на Троицын день, 1572 года покинул Плимут на двух небольших судах — «Паско» (около 75 тонн) и «Суон» (25 тонн). Последним командовал его родной брат Джон. На борту «Паско» находилось 47 вольнонаемных людей, на «Суоне» — 26. Таким образом, в общей сложности в экспедиции участвовали 73 человека, из которых самому старшему было 50 лет, а всем прочим — под тридцать. Среди участников находились также еще один брат Дрейка — Джозеф, близкий друг капитана Джон Оксенхэм, которого в XIX веке прославит в своей романтической трагедии классик английской приключенческой литературы Ч. Кингсли, и капеллан Филипп Николс, написавший подробный отчет о ходе экспедиции (его отредактировал и издал в 1628 году племянник и тезка Дрейка — сэр Фрэнсис Дрейк).
Инвесторами предприятия могли быть сэр Уильям Уинтер и братья Хокинсы. На борт судов взяли достаточный запас продовольствия, боевое снаряжение, пушки, ядра, инструменты, воск, жир, лекарства и прочие необходимые припасы, а также три разобранных на части пинаса, которые собирались использовать для действий на мелководье.
К тому времени из различных английских и французских портов в Вест-Индию ушло уже немало других корсарских судов. В частности, сэр Эдвард Хорси, губернатор острова Уайт, отправил туда судно под командованием капитана Джеймса Ренса (Ронса), который, очевидно, служил шкипером на «Уильяме энд Джоне» в последней экспедиции Хокинса. Еще одно судно вышло из Плимута под командованием Джона Гаррета — вероятно, того самого, который был шкипером на «Миньоне».
Ветер благоприятствовал флотилии Дрейка. 3 июня англичане увидели скалистый остров Порту-Санту в архипелаге Мадейра, затем, не останавливаясь, миновали Канарские острова и, поймав северо-восточный пассат, пошли через Атлантику к Малым Антильским островам. 28 июня впередсмотрящий, сидевший в «вороньем гнезде», издал радостный крик: «Земля!»
На горизонте показались контуры острова Гваделупа, увенчанного высоким вулканом. На рассвете следующего дня в проливе между Гваделупой и Доминикой корсары заметили два рыбацких каноэ, которые отошли от небольшого скалистого островка, лежащего в трех лигах к югу от Доминики. Дрейк решил стать здесь на якорь, чтобы дать командам возможность отдохнуть после утомительного трансатлантического перехода.
Шлюпки доставили людей к устью небольшой речушки, стекавшей с поросшей тропическим лесом близлежащей горы. На берегу были обнаружены несколько убогих хижин, построенных из веток и сучьев и крытых пальмовыми листьями. Матросы предположили, что это временное жилье, которое использовалось заходившими на остров рыбаками-карибами.
Участники экспедиции провели на острове три дня. За это время они успели не только восстановить силы, но и запастись питьевой водой, фруктами и дровами.
1 июля, в три часа пополудни, суда снялись с якоря и с попутным ветром пошли на запад. Через пять дней они находились уже у берегов Южной Америки, в десяти лигах от Санта-Марты. Чтобы не выдать своего присутствия и не всполошить испанцев, англичане не стали приближаться к гавани, а взяли курс на Дарьенский перешеек. Два дня дрейфовали в полосе штиля; затем паруса наполнились ветром, и через шесть дней суда благополучно подошли к входу в Фазаний порт.
Убежденный в том, что в пределах 35 лиг от его тайной базы нет ни одного испанского поселения, Дрейк отправился на берег с несколькими товарищами, не позаботившись прихватить с собой оружие. Неожиданно в том месте, где должна была находиться его база, он увидел столб дыма. Вернувшись к судну, Дрейк пересел в шлюпку и с усиленным вооруженным отрядом снова отправился к своему старому убежищу. На берегу англичане не обнаружили никаких признаков пребывания людей, кроме большого подожженного дерева. Стояла гнетущая тишина; все тропинки и просеки, которые они сделали во время прошлого визита в Фазаний порт, заросли густым кустарником и подлеском.
Вдруг на одном из деревьев матросы увидели металлическую табличку, на которой было нацарапано следующее послание:
