Многочисленных бонапартистов эта смерть в уныние не ввергла – династия продолжается, принц Лулу жив, он подрастет и еще себя покажет, народ Франции скоро разочаруется в демагогах и политиканах, а какой выход он еще может найти, если не призвание на трон самой любимой народом династии? Таких чокнутых бонапартистов много не только во Франции, их полно по всему миру, скажем, в Польше их пруд пруди. Помните старого приказчика Игнация Жецкого из популярного у нас романа «Кукла» Болеслава Пруса? Ветеран сражений 1848 года считает главной надеждой мира Бонапартов, с волнением и сочувствием следит за уже описанными здесь похождениями Наполеона III, скорбит о его падении, но не унывает – подрастет Лулу и еще всем задаст! Действительно, многие поляки боготворили Бонапарта, который на короткий срок вернул их стране независимость. То, что множество народов он этой независимости лишил, их совершенно не волновало, им не хотелось задумываться о том, что, в частности, именно по этой причине блага, дарованные Бонапартом Польше, оказались непрочными и недолгими. Но и среди прочих народов Европы, ущемленных более удачливыми соседями, было множество поклонников Бонапартов, которые всегда умудрялись ломать об коленку застойное статус кво и приводить замшелую старушку Европу в движение. Все их надежды переносятся на молоденького принца Лулу, уже заранее прозванного ими Наполеоном Четвертым. Впрочем, это он бы выдержал, все эти платонические поклонники Бонапартов были далеко и ощущались скорее теоретически. А вот стать единственным средоточием надежд блондинки, которая утратила практически все и только в нем видела надежду на возврат к власти, славе и успехам, – вот это было по-настоящему тяжело. Все сходятся на том, что невероятные усилия матери по его воспитанию тяготили юного принца. Впрочем, не только блондинки, но и матери прочих мастей слишком часто хотят своим детям только счастья и благополучия, но исключительно в той форме, которая им кажется правильной, и ради счастья своих детей сживут их со света, если они начнут в этом важнейшем вопросе искать что-то свое!
Жизнь принца Лулу вначале складывается более чем благополучно. К тому же республиканская Франция достаточно нестабильна, ситуация в ней шатка и не определена, и многие считают, что в том, что стране надоест этот хаос и она опять призовет Бонапарта, нет ничего невозможного. Он здоров, привлекателен, с детства делает успехи в математике, это у Бонапартов наследственное, поступает в престижный военный колледж в Вулидже и, само собой, считается завидным женихом. Мария Башкирцева в своем знаменитом дневнике рассуждает о возможном браке с ним – конечно, все это не имеющие никакой почвы девические мечтания, но показательно, что о такой партии может помечтать даже молодая французская художница русского происхождения, далекая от излишней почтительности к царствующим особам. Существовал даже проект его женитьбы на дочери королевы Виктории, а это допуск в самый привилегированный клуб женихов, который только есть в Европе. Мама восхищается способным сыночком и, как водится, удваивает усилия по его правильному воспитанию, что не все могут выдержать. Он заканчивает обучение семнадцатым по успеваемости (из сотен выпускников это неплохо), начинает службу в артиллерии, что у Бонапартов тоже в крови, и тут его естественное желание скрыться от чрезмерной опеки умудряется сослужить ему предельно плохую службу – он добровольцем отправляется в военную экспедицию против зулусов, как же Бонапарту без воинской славы! То, что уровень заботливости его мамочки дошел до того, что она сама отправилась покупать ему воинское снаряжение, ужасно само по себе – есть вещи, которые офицер не должен перепоручать никому, от них его жизнь зависит. Но легенда об этом ходит и настойчиво повторяется – похоже, будто их отношения действительно были таковы, что не исключали подобного уровня мелочной опеки. Вряд ли Евгения к этому времени была по-настоящему бедна – какие-то средства на жизнь у нее явно были, причем до конца дней. Но ее материальные возможности, разумеется, были в десятки и даже сотни раз меньше, чем в те времена, когда она была императрицей и не считала денег вообще. Так что то ли от необходимости считать каждый грош, то ли от нападающей на блондинку только при совершении покупок, на которых экономить просто безумно, страсти к бережливости она покупает сыну кавалерийское снаряжение в лавке старьевщика, без гарантии качества, но сэкономив фунт-другой – эта версия очень популярна, хотя доказательств ее правдивости не сыскать, да и кто бы мог знать такое? Но именно с такой сбруей для своей лошади он садится на военный транспорт и отправляется в страну зулусов – что, в конце концов, могут сделать европейскому офицеру эти дикари?
Во всех случаях считать зулусов дикарями было ошибкой. Еще за полвека до описываемых событий великий король зулусов Чака объединил их в жестко централизованное государство, черную Спарту, где отсутствие техники и огнестрельного оружия белых людей в его армии компенсировалось прекрасной физической подготовкой его воинов, железной дисциплиной и отсутствием каких-либо дисциплинарных наказаний, кроме смертной казни. Чака действительно искренне удивлялся, как это белые люди могут за незначительные проступки вроде кражи запирать согрешивших в темную комнату, где они не видят неба много-много дней. По его мнению, немедленная казнь была гораздо более мягким наказанием, а наказывать менее жесткой карой за такие прегрешения было бы несправедливо, да и не ясно, какая кара может быть меньше и в то же время не быть посмешищем. Так что страх смерти на действия зулусской армии действительно не влиял – при бегстве смерть от рук своих неминуема, а если сражаться, какие-то шансы всегда остаются, не так ли? Похоже, что начальство принца Лулу, не желающее лишних неприятностей, старалось поменьше задействовать его в опасных местах, но на то и война, чтоб толком не знать, где опасность. Вот скажем. задание, на которого его отправили 1 июня вместе с лейтенантом Кэри и небольшим отрядом, кажется совершенно неопасным – подумаешь, провести рекогносцировку в каком-то зулусском краале, проще только в Лондоне в соседнюю лавочку за молоком сходить, да и нет в этом краале ничего достойного упоминания. И вот же незадача – на обратном пути англичане натыкаются на зулусских воинов, сорок дикарей с какими-то ассегаями, настолько глупых и бестолковых, что даже не бросаются в беспорядочное бегство при виде белых людей, а сами их атакуют. Вроде беда невеликая: англичане все конные, а зулус все-таки бежит немного медленнее, чем лошадь. И тут-то лопается дешевая подпруга б/у, купленная за гроши в лавке старьевщика (если верить приведенной выше истории), а убежать своими ногами от зулусов у европейца шансов не больше, чем от гепарда или страуса. Может быть, выручит револьвер? От кого угодно, но не от сорока зулусов – в револьвере хорошо если семь зарядов, а бояться каких-то огненных палок своим верным импи король Кечвайо строго запретил. Все сходятся на том, что Лулу храбро защищался до последней возможности, но большинство его соратников предпочли унести ноги, кроме двоих, которые то ли расхрабрились, то ли замешкались и погибли вместе с ним. На его теле нашли 31 рану от зулусских ассегаев с лезвиями в ладонь шириной, но смертельным был только один удар, пронзивший глаз и проникший в мозг. Впрочем, даже главу дома Бонапартов нет смысла убивать больше одного раза.
