С боем прорвались к нам крейсер "Красный Крым", лидер "Ташкент", три эсминца. Высадили маршевое пополнение, выгрузили снаряды, еще одну партию противотанковых ружей, продовольствие.
Разгрузка — в стремительном темпе: стоянка сокращена до полутора-двух часов, для этого выбиралось самое темное время ночи. Чтобы не было никаких задержек, эвакуаторы нашего санотдела заранее доставляли в укрытия вблизи причалов подлежащих отправке раненых, а городские эвакуаторы (их возглавлял секретарь горкома комсомола Александр Багрий, или просто Саша Багрий, как его все называют) — женщин и детей.
Только крейсер принял на борт почти две тысячи человек. Лишь бы благополучно дошел!
Считаем наиболее вероятным, что Манштейн начнет наступление 6-го или 7-го. Так ориентирует нас и командование СОР, исходя из данных, которыми располагает разведотдел флота. "Языки" — недостатка в них теперь нет, так как немцы каждый день затевают где-нибудь разведку боем, — все чаще называют 7-е, однако это еще нуждается в подтверждении.
В принципе заранее решено упредить окончательную артиллерийскую подготовку противника — ту, что будет непосредственно предшествовать атакам, своей контрподготовкой, подобно тому как это удалось сделать полгода назад, 31 декабря. Но нельзя позволить врагу спровоцировать нас на преждевременный мощный огневой налет: наши ресурсы боеприпасов не позволили бы его повторить. Нельзя, однако, и опоздать. Словом, приходится каждую ночь, взвешивая все, что известно, ломать голову над одним и тем же: "А не завтра ли?"
Неотступно стоит и второй вопрос: где все-таки будет главный удар? Повторится ли он с севера?
В конечном счете сходимся на том, что ожидать главного удара следует опять из района Бельбек, Камышлы на станцию Мекензиевы Горы и дальше к Северной бухте. Но направление Камары, Сапун-гора с Ялтинским шоссе в центре также требует неослабного внимания, ибо может сделаться главным в зависимости от обстановки.
В соответствии с этим передовой армейский КП — в Сухарной балке. Там обосновалась оперативная группа штарма и наведывается готовый в любой момент туда перебраться командарм. Мое место на основном командном пункте.
Пока можно, выезжаю накоротке в дивизии. В резервную 345-ю, к Николаю Олимпиевичу Гузю — убедиться, что правильно усвоены все указания, связанные с выдвижением к переднему краю, вероятно уже скорым. В остальные — больше затем, чтобы лишний раз удостовериться, что сумеем с комдивами, начальниками штабов, начоперами понимать ДРУГ друга с полуслова по проводу или через эфир, когда все начнется.
В войсках — та степень готовности, когда все до мелочей проверено уже не раз. Полки, батальоны подготовлены и к тому, что враг может вклиниться, рассечь, окружить. Рассредоточены запасы патронов, гранат, а также пищи, воды. Продуманы, проработаны всякие резервные варианты действий.
Беспокоит, не слишком ли изматываются люди, еще не вступив в бой. На армейском КП я начал на вторые сутки ожидания штурма отправлять кое-кого спать в приказном порядке. Но у нас в штольне все-таки тихо, а на переднем крае можно оглохнуть от адского грохота разрывов. Командиры, однако, уверяют: уже и новички засыпают под этот тарарам.
6-го штурм не начался. Значит — завтра. С этим мы и жили весь день, убеждаясь все больше, что так оно и будет, поскольку данных о других сроках не поступало.
В городе вдруг стало потише. После полудня штаб МПВО сообщил: "Пока меньше четырехсот фугасных, считая и сотню ночных". Наползающие облака осадили, прижали к земле и бухтам дым недогоревших пожаров.
А удары по фронту усиливаются. Сверхтяжелые бьют по позициям береговых батарей. По оценке сдержанного генерала Новикова, огонь по его переднему краю ураганный. Во второй половине дня к правому флангу обороны волна за волной идут бомбардировщики. За Северной бухтой бомбят тоже, но не так.
— Нет., это уже подвох, — вслух размышляет Иван Ефимович. — Хотят, чтобы мы в последний момент стали перестраиваться. Не выйдет!..
Подвоху не верим. Дивизия Гузя остается на прежнем месте — с расчетом на выдвижение к северу. Но на всякий случай прикидываем, как повернуть ее, если понадобится, на юг.
Все, что происходит до вечера, и особенно с наступлением темноты, подтверждает: до штурма считанные часы. Перед фронтом обороны, особенно на участках Ласкина в Потапова, отмечается выдвижение вражеской пехоты в передовые траншеи.
Тем временем благополучно прибывает с Кавказа по воздуху небольшое подкрепление нашей авиагруппе — десять "яков", шесть И-16, один "ил". На подходах к севастопольским фарватерам — транспорт "Грузия" с маршевиками, боеприпасами и даже бензином. Опасный рейс!..
На исходе суток ко мне является без вызова подполковник Потапов. По лицу Василия Семеновича можно понять, что с чем-то важным.
— Взят "язык". Подтверждает, что штурм завтра утром. Подробности смогу доложить через несколько минут. Мои ребята принимают сейчас по телефону…
Пленный, захваченный разведчиками, оказался артиллерийским наблюдателем. Он сообщил, что о переходе в наступление утром 7-го объявлено официально. Но точного часа атаки и артподготовки, по его словам, не знал.
На коротком совещании у командарма было решено: контрподготовку начнем в 2.55. Она оправдается, если даже противник намерен начать в 3.00.
* * *
Сильная, крепкая рука легла мне на плечо, отрывая от тяжелого раздумья над рабочей картой.
— Пойдем, Николай Иванович, на волю, покурим. Ты спал сегодня хоть сколько-нибудь? Пойдем, голова свежее станет.
Это Иван Филиппович Чухнов. Я и не заметил, как он вошел.
Оказывается, уже совсем стемнело. Часы у меня постоянно перед глазами, но, когда засидишься в штольне, время воспринимается как-то отвлеченно.
Заканчивалось 8 июня. Командарм и Чухнов недавно, вернулись с вечернего совещания на флагманском командном пункте СОР — докладывали о втором дне боев. Отдав распоряжения, генерал Петров уехал в войска. Оттуда — на передовой КП. А член Военного совета сейчас поедет в другие дивизии.
Мы стоим на пригорке над штольней и молчим. В городе все еще что-то горит. Над фронтом, за Северной бухтой, расплывчатое зарево от орудийных выстрелов и разрывов снарядов: с обеих сторон ведется методический огонь. Слышно, как от мыса Херсонес прошли на небольшой высоте к переднему краю наши самолеты — одна группа, другая…
Глядя на отсветы приутихшего к ночи боя, я продолжаю видеть перед собой оставленную на столе карту. Там обозначился на северном направлении пока еще неширокий, но опасный вражеский клин.
